Любимая роль - сегодня вечером
Она неслась с бала на поезд, чтобы попасть на гастроли в Америку
Она давно обратила на себя красноярских любителей оперы не только благодаря глубокому насыщенному голосу и убедительной игре. Эта певица Красноярского театра оперы и балета может петь Кармен или Ольгу Ларину, почти не гримируясь, потому что не только молода, но и по-настоящему красива. Сегодня лауреат премии главы города, дипломант и победитель различных творческих конкурсов, солистка театра оперы и балета Анастасия Лепешинская в гостях у нашей редакции.
- Я отношусь к этому философски. Давно известно, что в своем Отечестве пророка нет. Бывает нравится кому-то исполнитель, он спрашивает: "Ух ты, наверное, из Москвы?" А ему говорят: "Да нет, наш, красноярец". И зритель разочарованно машет рукой: Да, вот Хворостовский - пел себе здесь и пел. А уехал, стал великим, и сразу все засуетились: "Ой, да я был с ним знаком, я с ним за одной партой сидел, а я его вообще учил..." А случись так, что остался бы здесь, что бы изменилось? Тоже бы и говорили: "Разве он поет? Вот в Большом - другое дело..."
- Значит, Вы обижены на красноярского зрителя?
- Ну что вы! Так рассуждают люди, которые и в театр-то почти не ходят или бывают очень редко. И собственного понимания искусства у них нет, только ориентация на мнение каких-то авторитетов. Это как в сказке Андерсена про новое платье короля, помните? Чтобы не показаться невеждами, они восхищаются тем, чем принято восхищаться, и ругают то, что принято ругать. А тот зритель, который постоянно ходит в театр, он - другой, у него есть собственное мнение: Он может и раскритиковать то, что газеты, например, расхвалили.
- Или похвалить то, что обругали?
- Да, для этого надо иметь еще большее мужество.
- Значит, Вы никуда не хотите уезжать?
- Нет, меня все устраивает. Пока, по крайней мере.
- А если позовут? В Ла Скала, например...
- Ну, кто же откажется, если его в Ла Скала позовут? Покажите мне такого артиста. А если серьезно, это мой город, здесь я родилась, у меня здесь мама, сестра, друзья... Что еще надо?
- Если уж упомянули о своих близких, давайте немного поговорим про Вашу личную жизнь.
- Да чего там говорить? Спектакли, концерты. Не замужем, и не собираюсь, если честно. Не до этого...
- Как так? Я думал, все молодые женщины хотят замуж...
- Знаете, это слишком хлопотно, мне кажется. Это - ответственность. Жена ведь должна быть хранительницей домашнего очага, по крайней мере, в моем понимании. Жена - это тоже профессия. А я, наверное, не готова к этому. Может быть: если встречу того, за кем хоть на край света. Но пока нет... Я еще не всего достигла в своем ремесле.
- А хобби у Вас есть?
- Пожалуй, что и нет. Разве что кошек коллекционирую...
- Живых?
- Нет, живая у меня только одна - Джудитта. Я ее очень люблю. Остальные - фарфоровые, плюшевые, самые разные. И еще, вот компьютер полюбила в последнее время, активно осваиваю виртуальное пространство, завела страничку в "Одноклассниках". Но боюсь, что это не совсем хобби. Скорее, я стала очередной жертвой социальных сетей, запуталась, так сказать, во всемирной паутине. Одним словом, ничего интересного.
- Ну почему сразу запутались? Просто Интернет стал важной частью нашей жизни, сторониться его просто глупо. В свое время от паровоза шарахались некоторые. Кстати, автомобиль у Вас есть?
- Нет, здесь я пока иду не в ногу со временем. Пользуюсь общественным транспортом.
- А в автобусе Вас не узнают?
- Бог с вами. Я все-таки не звезда шоу-бизнеса. Если и узнают, то виду не подают. Все-таки уровень культуры нашего оперного зрителя немного отличается от воспитания тех, кто ходит на концерты поп-идолов.
- А не бывает обидно? Там - цветы, поклонники. Это ведь так здорово.
- Да, конечно, цветы, аплодисменты, крики "браво!". Ради них артист и живет. А вот поклонников, точнее, фанатов не надо. Это не очень приятно, поверьте. Я хорошего, умного зрителя ценю и не гонюсь за дешевой славой. От нее одни проблемы.
- Вы из музыкальной семьи?
- Вовсе нет. Папа у меня был инженером, его, увы, уже нет в живых. Мама - медицинский работник. Старшая сестра работает экономистом.
- Как же Вы попали в театр? Ведь для этого надо готовить себя с детства. И без поддержки родителей ни балериной, ни оперной певицей станешь.
- В детском саду я была очень подвижным ребенком. Не скажу, что баловалась, но со сном была просто катастрофа - днем спать не могла совершенно, чем очень сердила воспитателей в детском саду. И даже когда говорить толком не умела, уже пела вовсю, мотивчик какой-нибудь поймаю и тру-ля-ля: не умолкаю. Очень любила меня музработник садика - Эльза Алексеевна. Однажды она сказала родителям: если не отдадите ребенка в музыкальную школу - совершите преступление. Мама "испугалась" и послушалась. Так я стала заниматься музыкой.
- Мне всегда, например, было жалко детей, которых заставляли часами пиликать на скрипке или играть гаммы на фортепиано. Многие из них, так и не став музыкантами, признаются, что возненавидели классическую музыку на всю оставшуюся жизнь. И родителей заодно.
- В этом смысле повезло и мне, и родителям. Я музыкой занималась с удовольствием. Маме оставалось только помогать мне. Хотя где-то за год до окончания музыкальной школы вдруг пришло отвращение, захотелось бросить все. Видимо, возраст такой был - друзья после учебы гуляют, компании. А я как проклятая - в музыкалку. Заявила маме: все, надоело, брошу. Но она опять показала себя мудрой женщиной. Не стала меня ругать и заставлять - просто сказала: "Решай сама, но, по-моему, это глупо - столько лет проучиться и за год до окончания все бросить. Диплом, как говорится, карман не оттянет". И я подумала: ладно, закончу и с музыкой завяжу навсегда. А потом я увлеклась пением, и вроде как второе дыхание открылось, поняла, что это мое, поступила в наш институт искусств. Теперь - музыка, театр - это моя жизнь.
- Меня всегда поражало, как оперный певец ухитряется выучить такой объем текста. Да еще на иностранном языке. Это, наверное, трудно?
- Да. Надо ведь не просто выучить, но и понимать, что поешь. Иначе зритель сразу почувствует фальшь. Текст роли со мной всегда - я его таскаю, повторяю, стараюсь напевать. Потом он как-то начинает сам ложиться на музыку, на сердце. Не знаю, это очень сложный процесс, глубокая такая кухня, и объяснить, как это происходит, невозможно. Но это самая тяжелая часть нашей работы: ты должен сжиться с ролью, зритель должен прийти в театр и смотреть спектакль, а не наблюдать, как ты вспоминаешь текст.
- А почему сейчас практически все театры при исполнении опер перешли на язык оригинала? Мне кажется, не всем нашим зрителям это нравится.
- Считается, что так лучше передается душа, суть оперы, что так лучше для зарубежных гастролей. И для вокала это удобнее - лучше и точнее передается сама суть оперы. От зрителей слышала на этот счет разные мнения. Кто-то уверяет, что так даже удобнее - ведь когда поют на иностранном языке, над сценой идет подстрочник, а в русских операх этого нет. Ну а разобрать текст, который поет актер, - это только подготовленному зрителю под силу.
- Гастроли любите или предпочитаете петь дома?
- Все люблю. В Красноярске петь комфортнее - я знаю каждый квадратный метр сцены, знаю, где встать, чтобы лучше зазвучал голос в той или иной партии. А гастроли люблю, потому что нравится путешествовать, люблю большие города. Вот многие московскую сутолоку ругают, дескать, утомляет. А мне нравится. Я убежденная урбанистка по натуре, наверное. Кроме того, гастроли - это всегда какие-то приключения, новые впечатления. Люблю адреналин.
- Поете в компаниях во время застолий?
- Не люблю, когда меня просят об этом. Если, конечно, пригласили отдохнуть, а не поработать как певицу на корпоративе. Впрочем, друзья давно об этом знают и никогда не пристают с такими просьбами. Иногда я это делаю сама, под настроение. Но очень редко.
- Есть такое мнение, что в театральных коллективах процветают интриги. Актеры, чтобы получить главную роль, мать родную продать готовы, не то что коллегу подставить.
- Не все так просто, спорить не буду. Но и молва людская сильно преувеличивает, я вам скажу. Иголки в платье, битое стекло в колготки - такого нет у нас. По крайней мере, в нашем коллективе, я вас уверяю, из-за ролей склок не бывает. Скорее, наоборот. Ведь у нас посложнее подобрать артиста на ту или иную роль, чем в драмтеатре. Партия написана для сопрано, а у тебя меццо-сопрано. Все - до свидания. Об этой роли можно и не мечтать, и никакие интриги и хорошие отношения с режиссером не помогут. Или наоборот - голос для роли подходит, но актрисе - шестой десяток, а героине - семнадцать. То же и у мужчин. А ведь мы еще и дублируем друг друга. Ведь все живые люди - кто-то заболеть может или просто быть не в голосе.
- У вас есть любимая роль?
- Сложный вопрос. Каждая из них мне чем-то дорога. Наверное, так отвечу: "Та, которую я буду исполнять сегодня вечером"
- Ну, тогда любимая из несыгранных?
- Золушка, наверное. Вообще Россини очень люблю. Изабеллу из "Итальянки в Алжире" сыграла бы.
- Еще говорят, что актеры - люди очень суеверные.
- Что правда, то правда. Суеверий масса. С какой ноги выйти на сцену, с какой встать в день премьеры. Все не буду перечислять. Я, например, кладу ноты под подушку накануне премьеры. Это помогает - факт. Самая, наверное, смешная примета - это если во время репетиции упадут ноты. В этом случае нужно обязательно на них сесть. Несколько раз самой приходилось так делать, со стороны, наверное, это очень смешно выглядит. Некоторые приметы я не приемлю. Например - нельзя мыть голову в день спектакля. Это знаете, не для меня.
- Я знаю, что недавно Вы освоили фламенко, теперь сами подыгрываете на кастаньетах. Трудно было учиться?
- Трудно было моей маме и соседям. Бедные. Но они терпели, потому что всегда к моим музыкальным занятиям относились с пониманием. Зато скажу без ложной скромности, из артистов нашего театра никто кастаньетами больше не владеет.
- А провалы у вас были?
- Слава богу, таких оглушительных, чтобы свистели и закидывали помидорами - нет. В оперу все-таки в основном ходит публика интеллигентная. Но когда хлопают так, из вежливости, и когда действительно аплодируют от души, я всегда чувствую.
- Когда гремят овации, наверное, появляется чувство, что вот оно, я достигала совершенства!
- Нет. Такого никогда не было. Всегда думаешь: вот здесь не дотянула, тут можно было бы по-другому спеть. Вообще, если в творческом человеке поселяется самодовольство: вот дескать, я бог, я всего достиг - все, он перестает быть творческой личностью, превращается в памятник самому себе. Великий Рихтер до самых последних концертов разрабатывал свой мизинчик, который, по его мнению, не дотягивал до нужного уровня. Что уж говорить про нас, простых смертных. Я точно знаю, что мне надо еще работать и работать над собой.
"Городские новости", 02.04.2010 г.
