Сопрано Анна Харитонова известна красноярской публике преимущественно лирическими партиями. Но в прошлом сезоне в ее репертуаре появился совершенно необычный острохарактерный образ, открывший новые грани в творчестве артистки. В мировой премьере оперы Александра Чайковского «Любить на войне» по прозе Виктора Петровича Астафьева певица исполнила сразу трех персонажей, объединенных в спектакле в один сквозной характер – Переводчицу, Смерть и Санитарку. Вновь услышать ее в этом произведении можно будет 27 ноября.

Как рассказывает Анна, изначально эти партии композитор задумывал для меццо-сопрано, и когда ее назначили на них, она первое время на репетициях пела ноты из основного клавира. Но позже по просьбе дирижера-постановщика спектакля Дмитрия Юровского Александр Владимирович разрешил сделать транспонирование для сопрано, чтобы певице было комфортнее это исполнять.

Также во время работы над оперой не сразу стало понятно, какое место в спектакле займет каждая из этих героинь: может, у них будет вокализ или просто какой-то мимолетный образ? И только постепенно прояснилось, что Смерть, предстающая здесь порой то Переводчицей, то Санитаркой, на самом деле трагически ключевой и сквозной персонаж всего повествования, очень сложный и кропотливый.

Такие роли как Смерть артистами подчас воспринимаются с опаской, а то и с сильным внутренним сопротивлением. Но у Анны, по ее словам, этот характер не вызвал чрезмерного отрицания.

– Знаете, я сразу поняла, что образ моей героини очень непростой, над ним придется основательно поработать, но это невероятно интересно – собирать по крупицам все детали, от грима до костюма и вокальных красок, искать в себе индивидуальные особенности, свойственные только мне и наиболее подходящие для такой роли. Как вообще люди представляют себе смерть? Как ее принято показывать – в кино, на сцене? Не хотелось, знаете ли, изображать страшную старушку с косой. (Смеется.) Я размышляла, почему у большинства людей ее появление вызывает ужас, а для кого-то приход смерти – это облегчение, избавление от мук. По заданию нашего режиссера Ирины Лычагиной в процессе подготовки мы читали Астафьева, смотрели военные фильмы, слушали разную музыку. Смерть у нас в спектакле предстает в образе сексапильной немецкой фрау первой половины прошлого века, даже поет номер в духе кабаре, и мне Ирина Владимировна рекомендовала послушать германского певца Макса Раабе, исполняющего музыку в стиле 20-30-х годов. И сам внешний облик моей героини складывался постепенно.

Конечно, не хотелось слишком глубоко впускать в себя такую опасную сущность. Но все же каждый артист старается найти оправдание своим персонажам, понять и объяснить проявления их характера. В моем представлении Смерть просто выполняет свою работу – такова ее миссия, и сама она от нее изрядно устала. Но что ей поделать, если люди бесконечно прибавляют ей забот, постоянно устраивая войны себе на погибель? Смерть – это зеркало, отражающая ценность жизни. Жаль, что люди часто способны по-настоящему оценить, насколько же дорога жизнь, только когда смерть заглянет им в глаза.

Елена КОНОВАЛОВА, фото автора
"Опера & Балет" №3 (113), ноябрь 2025