Хореограф Вера Арбузова родилась в Красноярске, окончила здесь балетное училище. После его окончания уехала работать в Петербург. В Красноярском театре оперы и балета дебютировала с одноактным балетным спектаклем «INSIDE / Позади сна». Для Вечера современной хореографии, посвященного Виктору Астафьеву, который состоится в оперном 29 июня, Арбузова выбрала автобиографический рассказ писателя «Последний поклон».

– Хотелось бы избежать пафоса, но для меня эта постановка – поклон моей родине, – пояснила хореограф. – Моим близким и родным, моим педагогам. Ключевая фраза из рассказа: «И живет в сердце вина. Гнетущая, тихая, вечная». Астафьев обещал своей бабушке ее похоронить, а его банально не отпустили с работы. Его всю жизнь это мучило, он не простил себе, что не бросил все и не отдал последний поклон самому дорогому человеку… Мне тоже мучительно каждый раз уезжать из Красноярска и оставлять здесь маму. С каждым моим приездом она становится все старше и старше… Хочется забрать ее с собой, дать ей как можно больше любви и внимания. Надеюсь, она увидит это посвящение в моей работе.

– Почему после окончания училища поехали именно в Петербург?

– Получила приглашение. Мой педагог Татьяна Андреевна Дзюба, у которой я училась восемь лет, старалась вывозить нас «на смотрины» на разные конкурсы. Там на меня обратили внимание. Звали также в Екатеринбург и Москву, в Театр классического балета Натальи Касаткиной. Я выбрала Театр балета Эйфмана – было интересно попробовать себя в другой хореографии, в иной пластике.

– Долго перестраивались?

– Перестройки как таковой не было. Борис Яковлевич во многом идет от возможностей артиста. И единственное, что потребовалось – ухватить его авторский стиль. Конечно, он на основе классической хореографии, с выворотностью ног – у нас каждый день были уроки, необходимо было держать себя в форме. Но сама пластика Эйфмана никакого отношения к классике не имеет – это свой яркий стиль.

– До прихода в театр вы были знакомы с его балетами?

– Нет, впервые увидела, когда уже пришла к нему работать. Он ставил «Реквием» – я сразу влюбилась в то, что делал Борис Яковлевич. Полтора года танцевала в кордебалете. Но одновременно выходила в сольных партиях. Первая партия, которую он ставил на меня – Грушенька, через четыре года работы. Потом была «Красная Жизель», «Каренина»… Я танцевала в год по премьере, и так на протяжении 16 лет. Мне повезло – это был насыщенный и очень интересный период в жизни театра, в моей жизни, мы постоянно были в работе.

– Вера, а почему вы ушли в Михайловский театр?

– Жизнь не стоит, нужно двигаться дальше. У Бориса Яковлевича я все годы работала с одним постановщиком. А за пять лет работы в Михайловском театре станцевала у восьми разных балетмейстеров. Конечно, это колоссальный опыт, работа с каждым постановщиком оставляет след.

– Вы обучались педагогике в Академии им. Вагановой. Что вас привело в режиссуру?

– Сознательно никогда к этому не стремилась – наоборот, говорила, что не хочу ставить. Видела, как иногда Борис Яковлевич мучается с артистами. (Смеется.) И после, когда я уже сама начала ставить, убедилась, насколько здесь выше уровень ответственности. Балетмейстер отвечает за все – за свет, за декорации, за костюмы, за идею, за хореографию, за людей на сцене, за спектакль, который нужно продвинуть, чтобы все смогли заработать. И когда я вижу, как другие танцуют в моих постановках, переживаю сильнее, чем в то время, когда сама выходила на сцену. Сделать первый шаг для меня всегда было очень волнительно. Так и сейчас – очень сильно переживаю, когда сижу в кресле и жду начала спектакля. А потом и на протяжении всего действия. К счастью, теперь уже никто не видит моего волнения. (Улыбается.)

– И все-таки, несмотря на все эти переживания, вы продолжаете ставить спектакли? Что стало изначальным толчком?

– Нам с партнером нужен был современный номер для гала-концерта в Михайловском театре. Обратились к одному балетмейстеру, к другому, они выставили какие-то запредельные условия… Пришлось пробовать самой, так что нет худа без добра. (Улыбается.) Так получилась моя первая десятиминутная миниатюра «Стирающий ангел» на музыку исландского композитора Олафура Арналдса. Оттолкнулась от одноименной картины Марата Шемиунова – это премьер Михайловского театра, художник, занимается черно-белой графикой. Мне очень понравилась его работа: худенький ангел стоит над тазиком, стирает. А тема очень серьезная – это ангел, который принимает души нерожденных детей. Премьеру мы показали в Софии на фестивале «Гран-па». А дальше пошло-поехало. Выпустили премьеру одноактного балета на фестивале Михаила Плетнева в Москве, потом был небольшой спектакль «INSIDE / Позади сна» в Красноярске.

– А как вообще попали в балет?

– Мама отдала. Еще в четыре года, когда меня спрашивали, кем хочу быть, уверенно отвечала: «Актрисой». (Смеется.) Мама – мастер спорта по спортивной гимнастике, но нас с сестрой она к этому приобщать не захотела. Не жалею – своей судьбой и карьерой я довольна.

– С педагогикой завязали?

– Не готова ответить однозначно – это занятие мне тоже очень нравится. Я могу держать внимание детей, мне с ними интересно. В перспективе хотелось бы открыть свою школу. Но сейчас меня больше увлекает хореография, я в поиске своего пластического языка. Все-таки, многолетняя работа с Борисом Яковлевичем оставила свой отпечаток – пока что у меня восемь из десяти движений очень похожи на его авторскую лексику. Причем многие говорят, что это даже неплохо. Я очень ему благодарна – он учил нас трудиться, могу часами репетировать, без остановки. И понимание, как режиссерски строить свои работы – это тоже от Эйфмана, он очень хороший режиссер. Не случайно многие из его артистов сами начали ставить – Игорь Марков, Лена Кузьмина, Юра Смекалов… Но, естественно, каждому балетмейстеру хочется найти свой стиль, не повторяться. Поэтому сейчас я увлечена именно этим. За четыре года хореографических опытов поняла, что могу ставить что угодно и на кого угодно.

– Работаете в театрах по приглашению или уже есть своя труппа?

– Недавно появилась. В сентябре в Петербурге у Таврического сада откроется новый шоу-центр, в бывшем здании кинотеатра «Ленинград», оно сейчас реставрируется. Там будет ночной клуб, ресторан и арт-галерея. Современная сцена с новейшими технологиями, площадка на 300-400 посадочных мест. Я там одновременно хореограф, директор труппы и педагог. Набираю труппу для театра – не только классических танцовщиков, но и артистов других жанров. Это будет сборное шоу – и акробаты, и балет, стритдэнс.

– То есть, мир шоу-бизнеса вам тоже не чужд?

– Я воспринимаю свой приход сюда как новый опыт. Соприкоснулась с ним благодаря телепроекту «Болеро», куда попала по приглашению Ильи Авербуха. Конечно, это абсолютно разные миры. В балете мы привыкли любить свою профессию, быть преданными ей, зарабатывать деньги упорным тяжелым трудом. А в шоу-бизнесе люди не понимают, что этому тоже нужно всецело отдаваться. Некоторые сюда приходят из балета, потому что здесь проще: не нужно каждый день заниматься у станка, часами репетировать, а вечером танцевать спектакли – больше свободы, другой ритм жизни. Людям, которых я сейчас набираю в свою труппу, приходится объяснять, что это будет репертуарный театр, а не выступления от случая к случаю.

Но, к сожалению, в молодых нет упертости. Хочется всего и сразу, не напрягаясь. Мне трудно это понять. Деньги, конечно, важны, но они не самоцель, а всего лишь инструмент. Они дают свободу, но не более того. Я не могу без творчества, если полмесяца не ставлю – просто задыхаюсь, начинается депрессия. По-настоящему хорошо себя ощущаю в зале, когда что-то показываю, люди загораются – лучше этого ничего нет. Семья, ребенок – разумеется, главное. Но без творчества моя жизнь никогда не была бы полной.

Елена КОНОВАЛОВА
Интернет-журнал "Красноярск Дейли", 19 июня 2014 г.