Анна Оль: "Статус примы обязывает"
Читатели знают, что в «Огнях Енисея» можно увидеть статьи не только о дивногорцах, но и об известных людях края. Гостями нашей редакции в своё время становились такие знаменитые красноярцы как Р. Солнцев, Н. Дроздов, В. Зубов. Сегодня мы познакомим вас поближе с примой Красноярского театра оперы и балета Анной ОЛЬ, имя которой звучит не только в нашем крае, но и за его пределами.
Мы беседовали с Аней накануне отъезда балетной труппы и оркестра на очередные гастроли в Великобританию. Встретились в кафе рядом с театром, после репетиции. Хрупкая, изящная, с большими выразительными глазами, девушка вошла – и сразу стало ясно: она!
– В «Гусарской балладе», которую недавно посчастливилось посмотреть многим дивногорцам, заняты и артисты балета, и вокалисты. Вы комфортно себя чувствовали в этом синтезе двух искусств?
– Когда началась постановка, было интересно, чем же всё закончится… Мы разные: в опере главное – голос, пение, а у нас – движение, танец. Передвижение по сцене – то, что для нас просто, для них сложно (я представляю, если бы меня петь заставили). Мы впервые столкнулись с оперными солистами на сцене. Раньше были спектакли подобного плана, но балет и опера не соприкасались. Здесь же есть совместные мизансцены, и первоначально трудновато давалось, мы долго работали. Но потом всё наладилось и достаточно складно прошло. Нам было интересно поработать вместе, на сцене витал необычайный дух сотрудничества. Обычно балет и опера не очень друг друга любят. А тут, наоборот, произошло единение.
– Как вам понравилась партия Шурочки Азаровой?
– Вначале было чувство смущения, потому что в спектакле много актёрской игры, что довольно сложно. Например, поначалу было не по себе от пьяной сцены, когда Шурочка напивается на привале. Но потом, когда входишь в раж, раскрепощаешься, то получаешь удовольствие.
– Сейчас почему-то считают, что классика никому не интересна, и постановщики пытаются удивить зрителя экстраординарностью, а порой и пошлостью. Насколько, Аня, на ваш взгляд, новации коснулись балета?
– Такая тенденция действительно наблюдается, в Большом театре ставятся модерновые постановки, которые лет десять назад невозможно было увидеть на сцене. Что касается нашего театра, то есть много интересных современных постановок, но пошлых, в угоду времени, нет. Классические спектакли простому зрителю высидеть сложно, а современные – с интересным сюжетом, оформлением – воспринимаются лучше. «Гусарскую балладу», кстати сказать, зрители приняли на «ура», хотя балет трёхактный. Никто не сказал, что скучно. Сейчас много развлечений вокруг, и чтобы привлечь молодёжь в театр, нужны новые названия, новые сюжеты.
– Вы уезжаете на гастроли. Что это для вас: прежде всего большие нагрузки или всё же новые впечатления?
– Я еду в Англию уже в девятый раз, причём с желанием, гастроли стали нормой жизни. И вообще не могу сидеть на одном месте – мне скучно, хочется сменить обстановку. Конечно, будет тяжело. Обычно в театре у меня два-три спектакля в месяц, не больше, а в Англии за четыре месяца будет 46 спектаклей, получается по 10-12 в месяц – нагрузки колоссальные. Но без гастролей я не могу, мне очень интересно. Зрители нас тепло принимают, и условия хорошие. Кстати, в июне мы ездили в Норильск, где балета не видели лет десять. Вот там условия меня шокировали: холодно, ни травиночки, хотя лето… Но зрители там потрясающие, цветами забрасывали.
– Как британский климат переносите?
– Спокойно. Мы ездим всегда зимой, там минус пять. Единственное, что плохо, – высокая влажность, и при такой, незначительно низкой температуре бывает очень холодно. И погода постоянно меняется: дождь – снег. Условия жёсткой экономии энергии и тепла тоже ощущаются: приходишь в гостиницу после спектакля, а в номере – почти как на улице, тогда включаешь электрообогреватель.
– Говорят, вы ни разу не были на больничном. Как удаётся избежать простуд?
– Избежать не удаётся, просто не получается уйти на больничный. Приходится в больном состоянии ходить на работу и принимать экстренные меры. Я понимаю, когда-нибудь мне аукнется, но иначе не могу. Больничный брала лишь однажды – по поводу перелома стопы, в начале творческой карьеры.
– Родные, наверное, с трудом отпускают вас на гастроли? Ведь четыре месяца – так долго…
– Муж – танцовщик, Аркадий Зинов, мы едем вместе, не разлучаемся. А для многих наших балетных артистов – большая проблема, семьи разрываются. С родителями мне, конечно, приходится расставаться. Но иначе никак – это моя работа.
– Аня, как вы понимаете, мы имеем к Егору Егоровичу повышенный интерес: для вас он отец, а для нас – глава города. Вы его не отговаривали от этой должности?
– Если честно, наша семья была против. Зная, какой он ответственный человек, и как углублённо всегда занимается работой, мы с мамой с ужасом думали, как же он будет справляться. Не очень хотелось, чтобы он допоздна задерживался. Но предположения сбылись: дома отец бывает редко.
– Он рассказывает вам о своих делах?
– По минимуму. У нас в семье принято разделять дом и работу. Если все свои рабочие проблемы ещё и домой приносить, то совсем не отдохнёшь. Хотя я замечаю, что полностью отключиться от дел папа не может.
– Егор Егорович строгий отец?
– Ой, даже не знаю, что сказать. По-разному. Вообще отец достаточно категоричен во многих вопросах. Прямолинейный, может жёстко поставить на место. В детстве, пока я училась и жила с родителями, он был очень занят, в основном воспитанием занималась мама, по всяким кружкам меня водила.
– Родители часто посещают спектакли с вашим участием?
– Да, конечно. Они приходят в театр, интересуются моими делами.
– А вы, Аня, у нас в Дивногорске бывали? Хорошо знакомы с городом, главой которого является ваш отец?
– С детства там бываю. Друзья родителей живут в вашем городе, поэтому в выходные дни мы ездили к ним в гости, на свежий воздух: летом – на дачу, зимой – кататься на лыжах. И сейчас я в Дивногорск приезжаю, то есть он не чужой для меня город, нет.
– Семья поспособствовала вашему выбору – стать балериной?
– Сложно сказать. В 10 лет чёткого представления, чего ты хочешь, ещё нет, мечты непонятные. Мне просто нравилось танцевать. Мама руководствовалась тем, что у меня была плохая осанка: «Давай отдадим тебя на танцы, если что – потом заберём». Но когда пришло время, и родители хотели меня забрать из хореографического училища, я сказала: «Нет, буду учиться». К 15-ти годам уже определилась и решила, что хочу заниматься дальше.
– Чтобы стать балериной, нужны не только способности, многолетний труд, но и потрясающая гибкость. От кого вам передался такой дар, пробовали выяснить?
– Я с детства была пластичным ребёнком. Есть видео, где я, ещё совсем маленькая, пытаюсь повторять движения, увиденные по телевизору. От кого у меня гибкость – не знаю. Мои родители танцами не увлекались, а вот бабушка любит танцевать.
– Вы помните, какой балет увидели впервые?
– «Спящую красавицу». Мама привела в театр, мне было всего лет шесть, но очень понравилось и запомнилось. А спустя годы (в 2003-м) я дебютировала в этом спектакле как солистка, причём на гастролях в Англии. Полезное было испытание.
– Несмотря на молодость, вы прошли все этапы становления: училище, кордебалет, стали солисткой, а теперь – ведущей солисткой театра. Признайтесь: трудно быть примой?
– Где бы я ни находилась, всегда слежу за своим поведением, речью, потому что не имею морального права вести себя неподобающим образом, сказать какую-то грубость, хотя, в принципе, это не в моём характере, не в моих правилах и не в моём воспитании. Возникают иногда конфликтные ситуации, но надо сдерживаться. Стараюсь всегда хорошо выглядеть. Это житейские моменты. Что касается профессиональной стороны, то я должна быть примером: и на уроке, и на репетиции, и на сцене. Да, статус примы ко многому обязывает: люди всегда ждут от тебя большего, чем от других, и нужно соответствовать, оправдывать ожидания, что требует больших затрат и вызывает порой состояние нервного и физического напряжения. Если в массе можно скрыться за кем-то, то я это сделать не могу, потому что всё время на виду.
– Став примой, вы не почувствовали ревности со стороны коллег, не ухудшились ли ваши отношения?
– Лично у меня всегда было обострённое чувство соперничества, но не было зависти. Если в чём-то человек меня превосходит, если сам чего-то добивается, то он заслуживает уважения. Я так считаю. К сожалению, не все так думают. Но я не могу сказать, что отношения с коллегами ухудшились. Ровные. Есть у меня и подруги в театре, с которыми у нас не сталкиваются интересы в профессиональном плане, мы хорошо общаемся.
– Какой период, по вашему мнению, переживает сейчас родной театр? Затишье, расцвет, развитие?..
– Не затишье, ни в коем случае, что доказывают события, которые происходят в нашем театре. Два года назад был проведён I Всероссийский конкурс имени Улановой, где я взяла первую премию. Через год состоялся Всероссийский форум, у нас было поставлено три новых спектакля, приезжали звёзды мирового масштаба, столичные журналисты. Недавно проходил фестиваль российско-французской культуры… Постоянно реализуются различные проекты, приглашаются знаменитые танцовщики, и наш театр звучит. Что касается постановок, я не могу сказать – расцвет, но развитие. И развивается театр активно, уверенными шагами.
– Для артистов балета очень важно состояние сцены. Помнится, такая проблема была в Красноярском оперном. Сегодня всё устраивает?
– Главное, чтобы сцена была ровная. К сожалению, у нас сегодня плохой пол. Лет пять назад сделали новый, но неудачно, он рассохся. Все артисты мучаются. Нам обещали исправить. А раньше, когда я пришла, действительно был кошмар – «рытвины» в полу.
– Наверняка вы подумывали о том, чтобы уехать в более престижный театр?
– Безусловно, такие мысли возникали, и, возможно, когда-нибудь я реализую свои планы. Пока у меня здесь всё гладко: я танцую, мне нравятся наши спектакли, ко мне хорошее отношение. Сложно загадывать – жизнь такая непредсказуемая. К тому же век балерины короток. И у меня здесь семья… В планах ещё рождение ребёнка, которое должно произойти рано или поздно.
– Вы можете себе представить своего ребёнка на сцене?
– Знаю абсолютно точно, что отдам своего ребёнка в балет только в том случае, если у него будут для этого все данные. Не могу сказать, что у меня ограниченные данные, но есть то, чего мне не хватало, и приходилось очень долго работать. А есть такие способности, которые развить нельзя. Поэтому одарённость и желание – прежде всего.
– О том, как питаются балерины, ходят легенды, поэтому с интересом поглядываю, Аня, на выбранное вами блюдо… Скажите, какие продукты вы категорически исключаете?
– В основном макаронные изделия, мучное. Я сладкоежка, многое себе позволяю, но стараюсь есть небольшими порциями и, конечно, не на ночь. Мне это не в тягость. Летом иногда расслабишься в отпуске, наберёшь в весе, потом поддержишь себя диетами, втянешься в работу – и всё нормально.
– Что бы вы пожелали дивногорцам, читателям «Огней Енисея» накануне Нового года?
– Хочу пожелать, чтобы у них были мечты – ясные, конкретные, к которым бы они стремились. Пусть они кажутся несбыточными, но, когда планка поставлена высоко, то, пусть на уровень ниже, но человек своего добьётся. Нужны мечты и стремление их осуществить, тогда всё получится!
Светлана ШИДЛОВСКАЯ
"Огни Енисея", 09.12.2011 г.
