Интервью: Вячеслав Цюпа
Режиссер и актер, ставший легендой в юном возрасте после роли Кая в фильме-сказке Геннадия Казанского «Снежная королева», а ныне главный режиссер детской оперной студии при Театре оперы и балета готовит премьеру спектакля «Красная шапочка».
– Почти все спектакли нашей оперной студии авторские. Я пишу пьесы и, если необходимо, тексты песен. Например, если это знаменитый «Буратино» Алексея Рыбникова на стихи Булата Окуджавы и Юрия Энтина или «Мама» по киномюзиклу с Людмилой Гурченко и Михаилом Боярским, то песни сохранены, а сюжет написан мною. В спектаклях же «Золотая принцесса» и «Белоснежка и…» мною написаны и пьесы, и русские тексты песен. Конечно, в каждой постановке сегодняшние мотивы, сегодняшние мои мысли, потому что я ставлю не детские утренники, а придумываю притчи. В «Красной шапочке» сохранена музыка Алексея Рыбникова, но нельзя забывать, что весь звуковой материал написан композитором именно для фильма, а для спектакля в двух актах его мало. Сюжет «Красной шапочки», кстати, совсем не прост для детского восприятия. Серый волк съел бабушку и внучку, потом его распороли, вызволили героинь обратно – ужас, одним словом. Раньше эта история казалась не дикой, но поучительной, а сейчас восприятие поменялось. Надо придумывать другие ходы, другие решения. Собственно, этим я и занимаюсь, притом, что не отхожу от оригинальной музыки.
– С детьми работать тяжелее, чем со взрослыми?
– Я очень рад, что моя жизнь повернулась таким образом, что сейчас я могу заниматься творчеством с детьми. С ними, с одной стороны, сложнее, с другой – проще. Тяжелее потому, что они, конечно, не профессиональные актеры, понимают не с полуслова, играют не по щелчку, не работают по терминологии. Однако их органика и вера в предлагаемые обстоятельства поразительна. Когда они на сцене, то абсолютно не фальшивы, максимально правдивы. Они играют в своих персонажей. Взрослые разделяют сцену и реальную жизнь, дети же играют всегда. Не все, даже профессиональные, актеры, могут и петь, и куролесить на сцене, а ребята тем более. От них зритель ждет особой энергетики, движения, поэтому они должны быть настолько «выдрессированными» в классе, чтобы потом на сцене не зависеть от ритма, нотной строчки и просто жить спектаклем.
– Когда ваши воспитанники вырастают, они продолжают заниматься профессией?
– В колледже искусств курс актеров музыкального театра на половину состоит из выпускников детской оперной студии. Я часто думаю о некоем замкнутом цикле: оперная студия, среднее учебное заведение, высшее – и возвращение в оперную студию в качестве взрослых исполнителей. Круг замкнулся.
– Вы не жалеете, что сами оставили актерскую карьеру?
– Как правило, актер – человек узнаваемый. Я, хотите верьте, хотите нет, никогда не устраивал ярмарку тщеславия и не мечтал об известности. Я ею скорее тяготился. Однако ничем другим заниматься уже не хотелось, я не мыслил себя без игры в другую реальность, без проживания иных жизней – это засело во мне иголкой, в этом «отрава» кинематографа. Именно поэтому профессия режиссера стала для меня решением, ведь ты же придумываешь, за всех играешь, всем показываешь, но не страдаешь от популярности. С музыкой расставаться тоже не хотелось, поэтому выбор пал на режиссуру музыкального театра. Все сложилось в моей жизни удачно. Мне уже шестьдесят два года, я подвожу итоги и понимаю, что у меня все правильно устроилось. Логично замкнулся мой такой сказочный круг – началось все со сказки, и до сих пор живу ею. Все сказочно.
– Если продолжать разговор об итогах, то какой период творчества повлиял сильнее всего на того, кто вы есть сейчас?
– Что такое жизнь? Она прошла, и вернуть ничего нельзя, да и не нужно. Было – и все. Трудно сказать, какой момент был самым интересным. Кажется, что нынешний, потому что ты живешь здесь и сейчас. Конечно, это может быть обманчивым впечатлением. Я сравниваю с тем, что каждый спектакль мне казался и кажется сильнее предыдущего. Все потому, что в данный момент я живу им. То же самое с этапами жизни. Детский кинематограф – это одно. Там было очень интересно стоять перед камерами, волноваться, ездить в экспедиции. Я учился на ходу, постоянно в разных школах, со мной ездили то мама, то бабушка, то тетя. Помню, как зиму мы снимали на Финском заливе. Надо было двигаться сквозь ветры, мы ездили с Леной Прокловой на экспедиционных автобусах туда, стояли ветродуи, – самолетные пропеллеры с моторами, которые гнали настоящую пургу. Для усиления подсыпали бумажки, резаная бумага хлестала по лицу. Чтобы получилось по-настоящему, и делали по-настоящему. Потом был театральный институт, разные оперные театры. Ни от чего бы я в своей жизни не отказался и ничего не заменил.
– Вы работаете вместе со своей супругой Натальей Владимировной. Как считаете, чтобы пара была гармоничной, оба партнера должны быть творческими людьми?
– Я думаю, что да. Если люди занимаются совсем разными вещами, то паре не обойтись без таких составляющих, как беззаветность, вера, всепрощение, понимание. Однако у нас с Наташей все же немного разные профессии. Она музыкант, я режиссер театра. Мы не делим успех. Сейчас Наташа тоже театральный режиссер, я научил ее всему, что умею сам. Она окончила много учебных заведений в моем лице. Нам удается смотреть в одну сторону. Наше дело, наверное, нас объединяет. Не знаю, как бы все складывалось, если бы она была, например, бухгалтером. Может быть, так же хорошо. Потому что я ее люблю, и все.
А еще важно знать, что Вячеслав Цюпа поставил более шестидесяти спектаклей, «Красная шапочка» – уже восьмая постановка детской оперной студии. Сюжет одной из них – «Новые приключения Буратино» в стихах – написал еще в студенческом возрасте. С женой Натальей раньше были заядлыми автопутешественниками, ездили по всей стране. Теперь, придерживаясь концепции «создавай рай вокруг себя», живут вблизи Красноярска, на берегу Енисея, с собакой по кличке Шерлок.
Татьяна ЗИЗА
Собака.RU-Красноярск, октябрь 2016 г.
