Наталья Матус-Марчук: «Без дисциплины нет творчества»
Год назад художественным руководителем балетной труппы Красноярского театра оперы и балета стала Наталья Матус-Марчук. В недавнем прошлом – ведущая солистка Государственного Академического ансамбля народного танца под руководством Игоря Моисеева. В интервью нашей театральной газете Наталья Валентиновна поделилась своими впечатлениями о работе с сибирской труппой и о дальнейших перспективах наших артистов. Естественно, разговор начался с приближающегося международного форума «Балет XXI век», в котором красноярцы примут самое активное участие.
– А кто из наших солистов будет участвовать в конкурсе «Гран-при Сибири»?
– Заявки подали Елена Свинко, Дмитрий Дьячков, Юрий Кудрявцев и Георгий Болсуновский. У них непростые условия для подготовки, ведь помимо конкурса у нас очень плотный график – в октябре десять балетных спектаклей! Лена первый сезон работает в театре, технически она уже готова ко многим серьезным партиям. Но на все нужно время, а его не хватает. Думаю, уже после конкурса, в конце ноября, ее можно будет увидеть в заглавной партии в «Лебедином озере».
– Она будет танцевать Одетту или Одиллию?
– На гастролях в Англии, где мы показываем старую версию спектакля, – сразу обеих. Поэтому репетирует и то, и другое. А в новой постановке Сергея Боброва, где в этих партиях заняты разные балерины, Лена, скорее всего, исполнит Одиллию. Мне кажется, Черная лебедица ближе ее темпераменту и сильному характеру.
Для артиста характер вообще очень важен. В идеале, конечно, хорошо, когда и артистические данные яркие, и трудолюбие есть. Но порой кому-то дано природой меньше, внешность не самая выигрышная, и при этом они добиваются всего упорным трудом и постоянными усилиями. А есть способные, но ленивые – это путь в никуда. Слава, восторженное внимание зрителей – все накладывает отпечаток и иногда, к сожалению, приводит к «звездной болезни». Амбиции, разумеется, важны, без них ничего не добьешься. Но, главное, – не останавливаться на достигнутом. В нашей профессии нужно помнить о необходимости постоянно трудиться, работать над собой, само собой ничего не придет. Мы должны учиться всю жизнь. Именно это я стараюсь внушать нашим артистам.
– И насколько внимательно воспринимают урок, Наталья Валентиновна?
– Судя по результатам, прогресс есть. А все претензии у меня, в первую очередь, к самой себе. Первый год работы был непростой, но сейчас, мне кажется, мы уже друг к другу притерлись, и работать намного легче. Наша труппа стала для меня семьей, я переживаю за своих артистов.
– Но, наверное, и требуете с них по максимуму?
– А как иначе? В театре не может быть демократии, здесь всегда диктат. Актерам свойственно расслабляться – я помню это и по своему артистическому прошлому. Но пока я танцевала, отвечала лишь за себя, а теперь приходится думать о большом количестве людей. И у меня нет уверенности, что каждый из них выйдет на сцену и станцует с полной самоотдачей. Вот в этом сложность. Мое самое сильное желание, чтобы о нашем театре говорили, что в нем сильная труппа, с хорошими солистами, с крепким кордебалетом. И это вполне осуществимо, просто нужно больше работать. Творческий процесс без дисциплины невозможен. И сейчас она заметно укрепилась. Свою задачу вижу в том, чтобы найти подход ко всем в труппе.
Хотелось бы, конечно, чтобы все они любили свою профессию, больше уважали себя и свой труд. Но это зависит от личности, от характера. Иногда меня артисты спрашивают: мол, а что изменится, если я похудею? (Смеется.) Да хотя бы то, отвечаю, что вы продлите свой век на сцене – а это уже немало. Но в 17-18 лет такое понять сложно – мало кто из них задумывается о будущем. Наверное, самоуважение приходит с возрастом.
– Что для артиста самая сильная мотивация, на ваш взгляд?
– Безусловно, интересная роль. Конечно, важны и поддержка со стороны руководства, понимание, материальное поощрение. Но при этом людям искусства всегда необходимо ставить новые творческие планки. К счастью, наша труппа не страдает от недостатка работы, репертуар очень насыщенный. Все рвутся работать.
– А бывает, что человек видит себя в одних ролях, а его упорно занимают в других?
– Знаете, Екатерина Максимова однажды сказала, что если бы не поддержка людей вокруг, она отказалась бы от многих ролей. Кто-то охотно берется за все, а есть артисты, не очень уверенные в себе, и их нужно вдохновлять. Вообще танцовщику полезно попробовать разноплановые партии – и в классике, и в модерне, – чтобы самому понять, на что он вообще способен. Например, наша ведущая солистка Олеся Алдонина прекрасно танцует самые разные партии. Но в современной хореографии ей в труппе просто нет равных – у нее особенная пластика, яркая индивидуальность.
– Какие требования к кордебалету в театре?
– Прежде всего – идеальные четкие линии и интервалы, чтобы все, как один. Так требовали в Ансамбле Моисеева, где я танцевала больше двадцати лет, и я убеждена, что так и должно быть. К сожалению, во многих театрах кордебалет – слабое звено, что сразу портит весь спектакль. И в Большом театре хватает своих проблем. Поэтому сейчас мне важно добиться, чтобы все они двигались стройно и ровно. Подвижки есть, но совершенству нет предела. Порой вижу несобранность, расхлябанность. Приходится объяснять, что из зала их всех видно, ни один солист не вытянет на себе весь спектакль, и что кордебалет – очень важная составляющая, а не массовка.
– Какие спектакли для кордебалета самые сложные, требующие наибольших затрат?
– Конечно же, в каждом спектакле есть свои трудности. Но, например, сам рисунок хореографии Сергея Боброва в «Ромео и Джульетте» настолько сложен, этот спектакль требует так много физических усилий, что приходится много над ним работать задолго до показа. В трехчасовом «Лебедином озере» у Боброва заняты почти все девочки, и для них это большая нагрузка. Как и для мальчиков в «Спартаке» у Юрия Григоровича. Сейчас будем восстанавливать «Баядерку» – там у кордебалета тоже очень непростой ансамбль. Да и солистам придется немало потрудиться.
– Кстати, над чем, по вашему мнению, необходимо поработать красноярским солистам?
– Все они, конечно, разные. У нас есть очень сильные солистки, как Мария Куимова-Литвиненко или Екатерина Булгутова, настоящие мастера, которые могли бы танцевать во многих театрах мира. А молодежи неизменно советую одно – не останавливаться. Когда кажется, что ты уже многое станцевал и вроде бы состоялся в профессии, – нужно идти дальше, еще упорнее работать над собой, расти постоянно! Меня удивляет, что в Красноярске почему-то мало кто из балетных артистов видит себя на сцене больше 15 лет. Хотя в Москве танцуют до сорока-пятидесяти лет, а то и больше – и при этом в прекрасной форме.
– А как же наш солист Александр Куимов?
– Не сравнивайте – он из советской эпохи, когда была другая школа, другое отношение к искусству. Люди моего поколения, рожденные в начале 80-х или чуть раньше, еще успели от них что-то перенять, была преемственность. А нынешняя балетная молодежь уже совсем другая. Не хуже – просто другая. Данные у них, может быть, и лучше. Но не всегда есть понимание, что ты делаешь на сцене и, главное, – зачем ты здесь?
– И в самом деле, зачем люди сегодня идут в балет?
– Чаще всего отдают учиться родители. Но многие дети сами хотят танцевать. Начинают в самодеятельных коллективах, потом приходят в профессиональные школы. Занятие искусством всегда было привлекательно, это очень красиво. Сейчас, правда, сложнее – нет такой поддержки со стороны государства, как в советские времена, и заработки не столь высоки, как, например, в бизнесе. А труд титанический, с утра до вечера, ежедневно. Театр не то место, где можно проводить время впустую, здесь постоянный творческий процесс, и он должен нравиться. Зачем, спрашиваете? Наверное, это все-таки призвание, которое дается свыше.
Елена КОНОВАЛОВА
Газета "Опера&Балет" №2, октябрь 2016 г.
