Любовь Казарновскую представлять не надо. Певицу знают все — и поклонники классического пения, и те, кто никогда не был в оперном театре. Последним она хорошо знакома по телепередачам Первого канала «Призрак оперы», «Точь в точь». Прима — член жюри развлекательно-просветительских проектов. Но в Красноярске Любовь Юрьевна побывала в иной ипостаси — как глава фонда, помогающего молодым вокалистам, и сопредседатель IV Международного конкурса молодых оперных певцов имени Петра Словцова.

— Сейчас огромное количество различных конкурсов. Но, как отмечают многие музыканты, конкурсы перестали быть стартовой площадкой в карьере молодых певцов…

— Это, к сожалению, так. Звёзды зажигаются и тут же гаснут, потому что им никто не помогает. Но думаю, что конкурс имени Словцова, который проводит Красноярский театр оперы и балета, станет для ребят, хорошо показавших себя, ступенькой в профессии. Им будут помогать, интересоваться их судьбой. Организаторы конкурса и члены жюри взяли на заметку понравившихся вокалистов, которых можно позвать выступить в концерте или задействовать в спектакле. Может, пока они не стопроцентно хороши, но у них есть потенциал, и они имеют право выйти перед зрителем и показать, на что способны.

Например, мы хотим пригласить молодых солистов в интереснейший проект «Забытые страницы оперы». Первый год будет посвящён русской опере, потом итальянской, французской…

Также важно, чтобы шаги талантливых ребят правильно и объективно освещали средства массовой информации, потому что медийная составляющая сегодня очень важна.

— Чем Фонд Казарновской отличается от подобных организаций, поддерживающих академическое искусство и исполнителей?

— Сейчас он преобразован в Российское музыкально-просветительское общество. Идею я взяла у братьев Рубинштейнов — основателей Московской и Петербургской консерваторий. На своих концертах, в музыкальных салонах занимаюсь тем, что просвещаю народ, потому что сегодня культурный и музыкальный уровни у нас катастрофически низки. Люди совершенно не понимают ни традиций, ни эпохи, ни почему Баха нельзя петь тем же звуком, что Моцарта, а Чайковского как Верди. Этим отличается мой фонд. Мы также поддерживаем молодых исполнителей. Я провожу международные академии, где показываю начинающих певцов дирижёрам и режиссёрам, импресарио. Я пригласила на спецпроекты в мою академию молодую исполнительницу Эльмиру Караханову. Очень хорошая, перспективная девочка, хочу с ней сделать какую-нибудь партию, возможно, это будет Мими из «Богемы».

— Объективная критика сегодня существует в оперном мире?

— Её мало. Обычно пресса молчит или обходится краткой информацией, без аналитики. Есть ещё одна тенденция, которая, на мой взгляд, ужасна, — заказная критика. Такая практика существует в столичных театрах, которые платят журналистам деньги, чтобы те написали то, что нужно. Увы, музыкальная критика переживает не лучшие времена. Специалистов, которые могут оценить постановку, определить стиль, класс исполнителей, дирижёра и режиссёра и так далее, можно перечесть на пальцах одной руки. И это общемировая тенденция.

— Как научиться понимать и ценить оперу? Что для этого нужно?

— Слушать, сравнивать с лучшими образцами, интересоваться мнением экспертов. Сейчас говорят: ах, так больше не поют, не ставят, это старомодно. Но извините, отчего-то на статуе Давида Микеланджело мы не рисуем граффити, утверждая, что это прикольно и современно. Я призываю критиков к тому, чтобы они открыли уши, послушали и посмотрели музыкальные постановки, которые шли совсем недавно, пятнадцать — двадцать лет назад. Они были совершенно другого класса. Тогда существовала золотая заточка стандарта качества, сегодня такого нет, все плавают во мнениях: «Ах, гениально и интересно!» А то, что это не имеет отношения ни к композитору, ни к либретто, ни к стилю, не соответствует уровню певцов, никого не волнует.

Когда я читаю рецензии, у меня волосы дыбом встают: «После Марии Каллас такого не было!» Нет, певица, про которую пишут, может, и неплохая, и даже хорошая, но такое ощущение, что после Каллас вообще никого не было: забыты Анна Моффо, Мирелла Френи, Рената Тебальди… Глупости какие-то. С критикой надо работать: собирать круглые столы, объяснять, давать слушать записи. Меня, например, часто спрашивают, какая постановка является для меня эталоном оперы Верди «Силы судьбы». Отвечаю, что самый гениальный состав был в Ла Скала — Тебальди, Корелли, Сьепи.

Необходимо работать и с публикой. Мне безумно нравилась фантастическая традиция Венской оперы, когда перед премьерой спектаклей собирали публику. На встречу приглашались молодые исполнители, которые были заняты в новой постановке. Публике ставили записи великих исполнителей партий, которые должны были петь сегодняшние артисты. Потом пели вокалисты, и ведущий рассказывал, в чём разница между голосами разных исполнителей — вчерашних и сегодняшних. После таких вечеров зрители совершенно другими ушами и газами слушали и смотрели спектакли.

— Почему Вы, оперная певица, участвуете в телепроекте «Точь в точь», где задействованы эстрадные исполнители? Зачем Вам это?

— Началом сотрудничества с Первым каналом стала передача «Призрак оперы». Когда мне позвонили с предложением, я спросила: «Причём тут я, если там будут попсовые исполнители?» И услышали следующий ответ: «Если мы возьмём в проект оперных певцов, нас будут смотреть, как канал «Культура», 0,2 процента зрителей. Если же пригласим популярных артистов, то у нас у телевизоров будет миллионная аудитория, которая станет слушать классику. Конечно, эстрадные артисты не исполнят оперные арии в совершенстве, но почти у всех у них есть классическое вокальное образование. Для просветительского проекта нам нужны имена, которые знают все».

С одной стороны, мы, жюри, не могли предъявлять претензии участникам как к оперным исполнителям, но и я, и Соткилава, и Виктюк, и Швыдкой говорили подчас крайне нелицеприятные вещи. Для звёзд это было весьма неприятно — ведь их критиковали на весь мир. Но для публики — безумно интересно, потому что мы приоткрыли им дверь в профессию вокалиста.

Совершенно в ином ампула предстал Дима Билан, который вдруг спел контртенором. Я попросила спеть его какую-нибудь старинную арию Генделя. Билан сказал, что занимался как классический вокалист в Гнесинском училище и попробует что-нибудь вспомнить. Когда он стал петь контртенором Ombra Mai Fu, мы с Соткилавой, переглянувшись, упали в обморок. «Вот чем тебе нужно заниматься», — сказала я. Теперь Билан делает свои концерты, где в первом отделении исполняет барочные арии голосом контртенора, а потом поёт свои песни, которые так любит молодёжь.

А Полина Гагарина так спела романс из «Бесприданницы», что мы все сошли с ума. Она была настолько проста и грациозна в вокале, мимике, жестах, подаче материала, что это было просто великолепно.

Проект «Точь в точь» стал продолжением «Призрака оперы». Артисты перевоплощаются в образы других исполнителей, среди которых встречаются выдающиеся мастера сцены разных направлений и эпох: Шаляпин, Каллас, Утёсов, Шульженко,Паваротти и т.д. Но это не передача музыкальных пародий. Мы, эксперты, рассказываем, что характеризует того или иного исполнителя, почему похоже или не похоже. То есть программа из развлекательной выросла в какой-то степени в культурно-просветительскую. Мы опять открываем дверь в профессию, и это интересно как зрителям, так и самим участникам. Эстрадные артисты, делая копии с великих, меняются сами, начинают по-другому смотреть на то, что делают на сцене, профессионально растут.

— Вы стали одной из первых певиц, которые поменяли взгляд русской публики на внешность оперных исполнителей. Ведь считалось, что идеальная оперная солистка должна быть как Монсеррат Кабалье. А Вы собственным примером доказали, что стройные певицы поют не хуже, чем обладательницы пышных форм.

— Изящные солистки в опере были и раньше. Посмотрите на Медею Фигнер, Лину Кавальери, Анну Моффо… В XIX веке в опере была эстетика красивых женщин. У меня есть книга о королевах оперной сцены — талии у некоторых были как у Гурченко. В советское время эстетика поменялась: человека должно быть много, он должен есть бифштексы и котлеты...

Да, когда-то в опере были другие режиссёрские решения: Кабалье могла просто встать, дивно пропеть Casta diva, и публика была в восторге. Сегодня этот номер не проходит, в контракте пишут: укажите ваш размер. Все хотят видеть красивую певицу, которая соответствует по возрасту и габаритам своей героине. А в своё время, между прочим, пятнадцатилетнюю Саломею пела Монсеррат Кабалье. Во время танца, который должна исполнять её героиня, она укладывалась на канапе, а за неё танцевала балерина. Сегодня двенадцатиминутный танец должна исполнить сама певица, и причём станцевать не хуже балетного артиста.

Для меня пение — это энергия. Певец не футляр с голосом, набитый котлетами. Считая, что вокалист может или даже должен быть тучным, мы себя обманываем. Мол, покушаем, и у нас будет опора для голоса. Ерунда. Опера в голове. Пение — психофизический процесс. И пока молодой певец это не понял, он будет есть. В результате достигнет безумных размеров, из-за которых ему будет тяжело двигаться по сцене. До пятидесяти лет ты не имеешь права быть толстым. Когда ты молод, твоё тело должно быть нагружено таким образом, чтобы на сцене тебе было легко петь — транслировать энергию.

ДОСЬЕ

Любовь Казарновская

Будучи «звездой» в России, с 1989 г. молодая певица начала свою международную карьеру, дебютировав на Зальцбургском летнем фестивале по приглашению Герберта фон Караяна в «Реквиеме» Верди под руководством Риккардо Мути. Это выступление положило начало ее головокружительной карьере, которая в дальнейшем привела ее в такие оперные театры как Covent Garden, Metropolitan Opera, Lyric Chicago, San Francisco Opera, Wiener Staatsoper, Teatro Colon, La Scala. В 1996 году Любовь Казарновская с огромным успехом принимала участие в европейской премьере оперы Прокофьева «Игрок»на сцене театра La Scala, а в феврале 1997г. она с триумфом спела партию Саломеи в одноименной опере Рихарда Штрауса в Римском театре Santa Cecilia.

С ней работают ведущие мастера оперного искусства нашего времени. Среди них Клайбер, Ливайн, Мути, Тилеманн, Баренбойм, Темирканов, Светланов, Теймор, Эгоян, Дзефирелли и другие. В ее репертуаре более 50 оперных партий и огромный репертуар камерной музыки. Л. Казарновская считается одной из лучших исполнительниц на мировой оперной сцене таких партий, как: Татьяна, Саломея, Тоска, Манон Леско, Леонора («Сила судьбы», «Трубадур»), Амелия («Бал-маскарад»). Л. Казарновская ведет активную концертную деятельность, выступая с сольными концертами во всех ведущих концертных залах мира и России. В 2002г. певица была включена в число выдающихся музыкантов ХХ века (IBC, Cambridge Great Britain). Дискография Любови Казарновской включает в себя записи в компаниях DGG, Philips, Naxos, Мелодия. Для фирмы DELOS певица записала партию Татьяны в опере «Евгений Онегин» П. Чайковского.

Ее особой любовью пользуются романсы. Для фирмы «Naxos» певица, впервые в истории звукозаписи, записала на 5 дисках все 103 романса П.И. Чайковского, что принесло Л.Казарновской «Золотой приз» критики. У певицы есть авторская еженедельная программа " Вокалиссимо" на "Радио Орфей" (99,2 FM). Она с большим успехом снимается в кинофильмах. В последнее время Любовь Казарновская, помимо своей международной деятельности, отдает много сил и времени развитию музыкальной жизни в российских регионах. Л. Казарновская является ярким явлением в вокально-музыкальной жизни России и мира.

Марина ЯБЛОНСКАЯ
"Городские новости" №3526, 21.06.2017 г.