Нина Львовна СЕМИЗОРОВА. Народная артистка России. В течение многих лет – балерина Государственного академического Большого театра, на сцене которого танцевала вместе с Галиной Улановой, Майей Плисецкой, Надеждой Павловой, Ксенией Рябинкиной, Марисом Лиепой, Владимиром Васильевым. Знаменитая балерина по приглашению главного балетмейстера Красноярского государственного театра оперы и балета Сергея Боброва принимала участие в постановке спектакля "Спящая красавица". Именно тогда и состоялся наш разговор.

– Насколько мне известно, в настоящее время вы не в труппе Большого театра?

– Да, мой контракт с театром закончился, на сцене я не танцую, хотя некоторое время назад была приглашена по контракту Большого театра и танцевала на юбилейном вечере великой балерины и педагога Марины Тимофеевны Семеновой – ей исполнилось 95 лет. У меня много работы: второй раз набрала курс хореографов-балетмейстеров в ГИТИСе (ныне академия театрального искусства). Кроме того, разъезжаю и танцую по приглашениям.

– Семья из двух больших артистов – это сложно? (Муж балерины – народный артист России Марк Перетокин.)

– Очень. Когда танцуешь с мужем в паре – это замечательно, потому что настолько знаешь его как партнера по репетициям и спектаклям! Это большой плюс. Что касается домашней жизни, здесь картина совершенно иная: все хотят отдохнуть, набраться сил перед новой репетицией. А ведь кому-то все же надо вести дом, тем более что у нас растет дочь, которая требует к себе очень много внимания. Люблю свою дочь, и она для меня – на первом месте.

– Можно ли назвать балетную труппу "террариумом единомышленников"?

– Не очень поэтично звучит... Я 25 лет проработала в Большом театре и скажу, что жалить, конечно, можно кого угодно. Однако на сцене все становится видно, и никуда это не спрятать – плохой ты артист или хороший. Сцена Большого театра – такое зеркало, что плохих выступлений там не прощают. Если плохо, то гуд бай... Там надо только побеждать...

– Вы переезжали из Киева в Москву именно с такой мыслью – только побеждать?

– Мне было 20 лет. Сразу после победы на III Международном конкурсе артистов балета в середине семидесятых в Москве за кулисами ко мне подошла сама Галина Сергеевна Уланова, внимательно посмотрела на меня, поздравила, а потом произнесла: "Нина, имейте в виду, будет очень трудно. Но я все равно вас приглашаю в Большой!" И я ни секунды не сомневалась – бросила все и поехала. А ведь в те годы на сцене Большого театра танцевали настоящие звезды – Майя Плисецкая, Екатерина Максимова, Наталья Бессмертнова, а также молодые и даровитые Людмила Семеняка, Надежда Павлова, Алла Михальченко. Скажем так, в первом эшелоне все места были заняты. Поначалу было тяжело, потому что Москва не любит приезжих. Долго я привыкала, но до сих пор не могу привыкнуть к климату – мне всегда холодно, а семь месяцев в шубе для меня много.

– Как сложились ваши отношения с Улановой, Плисецкой?

– Галина Сергеевна меня сама пригласила. Уланова вела в театре обособленную жизнь: занималась репетиторством и была далека от закулисных интриг. Все внимание и любовь она отдавала мне, своей последней ученице. Именно Галина Сергеевна после моего дебюта на сцене Большого преподнесла мне огромный букет. Майя Михайловна всегда была исполнительницей – она не любила педагогическую деятельность. И в те спектакли, где танцевала сама, никого не пускала. Но однажды пригласила меня в "Кармен" и предложила партию второго плана, а я ведь хотела танцевать Кармен! Больше Плисецкая никогда ничего мне не предлагала.

– Ни для кого не секрет, что балетная профессия – профессия жестокая...

– Полностью согласна. Если ты не выкладываешься, смотреть тебя неинтересно. И чтобы выглядеть на спектакле на сто процентов, нужно отдавать на репетиции очень много сил и нервов. Отсюда на все остальное тебя уже не хватает, поскольку цель одна. А если поддаешься соблазнам и начинаешь еще что-то искать, выступления твои будут менее значительными...

– Но ведь можно вспомнить балетную династию Лиепа: и Марис, и Андрис, и Илзе, кроме всего прочего, снимались в кино...

– Андрис поменял род деятельности помимо своего желания: у него случилась травма. Он много работал, я много ездила с ним по всему миру – и он нашел себя в продюсерстве. Илзе – актриса, но она никогда не станцует Аврору или Одетту. Однако ведь вовсе не значит, что все должны говорить по-английски. Можно говорить по-русски и быть философом и первым в списке выдающихся людей. У каждого свое направление, у каждого свой талант. Она снимается в кино, потому что у нее нет классического репертуара. Что касается Мариса, то здесь причина особая: он вел все классические спектакли, а в кино начал сниматься, когда эти спектакли стали уходить. Человеком он был талантливым, ему надо было обязательно найти способ самовыражения. В своей книге он написал: "Если бы я был занят на сцене на сто процентов, то никогда и нигде больше не работал..." Потому что главным для него был театр.

– Не так давно по телевидению был показан многосерийный фильм о буднях хореографического училища, в котором его жизнь представлена в весьма мрачных тонах...

– Не видела этот фильм, хотя слышала о нем. Знаете, сейчас снимают такое, чтобы напугать людей, иначе не запомнится. Так же, как у вас, газетчиков: зачем хвалить, если об этом говорить не будут? А вот обругать!.. И критики пишут такое, чтобы их читали, потому что обругать стоит денег, а похвала ничего не стоит. Конечно, школа – это большой труд, но вовсе не экзекуция, туда же приходят способные люди. Существуют отборочные туры, отбираются талантливые дети, которые по природе своей худы. На диете им сидеть не надо, они и так тонкие, сухие, поджарые. Способных легче учить. Зачем брать человека, который потом будет мучиться всю жизнь? Он никогда не будет танцевать, что хочет, никогда не будет есть, что хочет. А вдруг из него, например, получится прекрасный живописец?

– С какими чувствами вы вспоминаете годы своего ученичества?

– С самыми хорошими. Я ведь не киевлянка, а из Кривого Рога. Поэтому, когда начала учиться, попала в интернат, оторвалась от мамы. Тяжело было поначалу, скучала очень. Учились всему сами, никто ни за кого не просил и закулисной поддержки не оказывал. Человек с малолетства привыкал отвечать сам за себя. Специальность такая – ни за кого не спрячешься, никто за тебя экзамен не сдаст, ноги твои не отрежет и другие не пришьет. Как выучишься – так и будет.

– О какой несыгранной роли вы сожалеете?

– Очень хотела станцевать Джульетту. Но мечта осталась мечтой...

Сергей ПАВЛЕНКО
"Красноярский рабочий", 01.08.2003 г.