- Паата Шалвович, у артиста Вашего уровня рабочий график наверняка расписан на несколько лет вперед. Как же Вам удалось выкроить время для концерта в Красноярске?

- Я давно мечтал попасть в Сибирь, а когда очень хочется, то время всегда найдется, тем более эти гастроли были запланированы полтора года тому назад. В мае будущего года у меня специально оставлено время для выступлений в других сибирских городах. В Сибири я первый раз. Давно слышал о характере сибирских мужчин и красоте сибирячек. Знаете, важна не только внешняя, но и внутренняя, душевная красота, а ею сибиряки всегда славились. Я узнал это на собственном опыте. Кроме того, край поразил меня своей природой, которую мне показали со смотровой площадки Красноярской ГЭС – это потрясающе, я советую всем приехать сюда хоть раз и посмотреть.

- Говорят, сибирский зритель «холодноват»?..

- Не думаю, на концерте принимали нормально. Напротив, настораживает, когда с самого начала начинают кричать «браво» - это значит, что кого-то подсадили, как это бывает в столичных городах. Окончание концерта было таким, как я и ожидал.

- Вы выступали в самых известных театрах мира. Где, на Ваш взгляд, самый взыскательный зритель?

- Публика везде одинакова. Если ты хорошо выступаешь, она всегда от всей души аплодирует. Всегда нужно выкладываться, независимо от того, разбираются слушатели в музыке или нет, потому что, в конечном счете, когда настоящее искусство на сцене, то публика всегда в восторге.

- Итальянцы – признанные ценители оперного искусства, а у нас зритель не избалован настоящими мастерами оперы. Есть ли для Вас разница?

- Разница в том, что если, не дай Бог, плохо споешь, итальянцы закидают тебя помидорами или освистают прямо в театре, чего здесь однозначно делать не будут. Это из-за того, что итальянцы очень ревностно относятся к своему искусству.

- Какой из мировых театров Вам запомнился больше всего?

- У меня очень большие воспоминания о Ковент-Гардене, где я двадцать шесть лет тому назад начал свою карьеру. Хорошие воспоминания связаны с Ла Скала, поскольку там много работал. Впрочем, нравится везде, где хорошо принимают, а хорошо принимают там, где хорошо выступаешь.

- Кроме русского, итальянского и французского, на каких еще языках Вы исполняете?

- На немецком. Но у меня нет желания продолжать эту практику, поскольку не так хорошо получается петь на немецком, несмотря на то, что знаю язык и говорю на нем нормально. У меня было много приглашений, однако я исполнил партии лишь в нескольких немецких операх – «Похищение из сераля», «Волшебная флейта» Моцарта, «Фиделио» Бетховена и других. Я сам замечаю, что это пение мне не удается, и в дальнейшем планирую отказаться от немецкого. В этом отношении предпочитаю итальянский. Мусоргский, Верди – вот авторы, оперы которых у меня получаются хорошо, с ними я выступаю по всему миру. Из французских пою Мефистофеля в «Фаусте» Гуно.

- Вы в своем творчестве отдаете предпочтение Верди. Им написано больше партий для баса?

- Басовые партии написаны и у Беллини, и у Доницетти, но они моему голосу не подходят, он у меня более драматический, и потому предпочитаю Верди. Это накладывает некоторые ограничения на амплуа, но в чем-то всегда приходится идти на компромисс.

- Поете ли Вы на родном языке?

- Конечно, пою. К сожалению, на грузинском языке есть хорошие партии для тенора, баритона, сопрано, но просто нет репертуара для баса. Поэтому для всего мира я представляю русский бас, чем очень горжусь, для меня это большой комплимент.

- Дирижер Герберт фор Караян назвал Вас «вторым Шаляпиным», считается, что Вам удалось возродить шаляпинскую традицию в оперном искусстве. В чем это заключается?

- Шаляпина повторить невозможно, его можно только слушать и восхищаться. Тот, кто пытается его скопировать, выглядит на сцене смешно, поскольку это, во-первых, нереально, а во-вторых, никому не нужно. Шаляпину надо подражать в мастерстве и в поиске чего-то нового, как это делал он. Когда Караян сказал, что считает меня вторым Шаляпиным, он имел в виду, что появился новый талантливый человек, который что-то может в оперном искусстве. Не хочу подражать, а получается, что подражаю, поскольку в Москве в июле состоится запись «Бориса Годунова» Мусоргского, я буду петь три партии – Бориса, Варлаама и Пимена, а пока в записи это есть только у Шаляпина.

- Доводилось ли Вам за рубежом работать с Дмитрием Хворостовским?

- Дима – мой друг. Только что я прилетел из Нью-Йорка, где в Метрополитен Опера пел три постановки – «Набукко», «Дон Жуан» и «Дон Карлос», а он там поет в «Фаусте». С Дмитрием я был на его сольном концерте в Карнеги Холле, это было потрясающе. Он великий певец и потрясающий парень. У нас были и совместные спектакли – «Севильский цирюльник», следующий в июне в Венской опере «Дон Карлос», где я буду петь Филиппа II, а он – Родриго.

- Как Вы относитесь к критике в свой адрес?

- К критике отношусь со вниманием. Некоторые мои друзья вообще не читают критику в свой адрес, чтобы не портить настроение. Они рады, когда написано хорошо и не верят, когда плохо. Значит, если ты не веришь критике, то не должен верить и тогда, когда пишут хорошо? Критика не может быть у всех одинакова, тем более на Западе, где одна газета пишет хвалебные статьи, другая же уничтожает. Я в принципе читаю все, потому что в каждой статье можно для себя найти то, что заставляет задуматься. Но увы, такая правда часто портит настроение!

- Легко ли с Вами работать партнерам по сцене - режиссерам, дирижерам?

- Сейчас легко, а раньше было трудно, особенно режиссерам. Когда я начал выступать, увидел совершенно непривычные западные постановки. Они всерьез ставили то, что у нас делали на «капустниках», и я спорил, сопротивлялся, два раза даже оставил постановку. Потом понял, что это бессмысленно и я только проигрываю, начал поддаваться режиссерам, ведь публика воздает им свое, а певцам – свое. Она понимает, что не твоя вина, если ты глупо играешь. Дошло до того, мне предлагали в «Борисе Годунове», чтоб юродивый подавал Борису бутылку водки, а тот с ним выпивал. Я был не согласен с таким видением сцены и настоял на том, что царь просто принимает бутылку.

Например, в Германии сегодня на одной сцене можно поставить «Бориса», «Дон Карлоса», «Кармен», «Хованщину», «Севильского цирюльника» - что хотите, поскольку оформление универсально и исполнено в черно-белых тонах. Обидно, что все одно и то же, однообразие, а они считают это прогрессивным.

Кстати, в Италии никогда не допустят, чтобы итальянские спектакли ставились подобным образом. Правда, в отношении других опер они себе такое позволяют. В Метрополитен Опера вы тоже не увидите подобных постановок, поскольку их ставят на деньги спонсоров, которые попросту прекратят финансирование, если спектакль им не понравится. А в Германии это государственные деньги, на которые, к сожалению, можно ставить эксперименты.

- Есть ли у оперных певцов такое понятие, как выход на пенсию, и во сколько лет Вы планируете оставить большую сцену?

- Мы не уходим со сцены, пока нас не выгонят, хотя есть исключения. Например, выдающийся тенор Владимир Атлантов. Когда он ушел, у него было очень много контрактов, но как бы его не просили, он для себя все решил еще много лет назад. Сейчас он снова курит (а в свое время бросал и ждал, когда сможет вновь начать петь), может немного расслабиться с друзьями. Он охотится, рыбачит – кстати, как и я в свободное время. Мне бы хотелось отметить на сцене 50 лет творческой деятельности, а уж потом бросить. Значит, мне осталось еще двадцать три года. (Смеется)

Паата Бурчуладзе, всемирно известный оперный бас

Pодился в Тбилиси (Грузия) 12 февраля 1955 г.
В 1977 году одновременно окончил вокальный факультет Тбилисской консерватории и политехнический институт. За год до этого состоялся его профессиональный дебют на сцене Тбилисского театра оперы и балета в партии Мефистофеля ("Фауст").
С 1978 по 1981 год стажировался в Ла Скала.
1981 год – лауреат международного конкурса "Вердиевские голоса" в Буссето.
1982 год – являясь стажером Одесской государственной консерватории, он получает I премию конкурса имени П. И. Чайковского в Москве.
С 1983 года выступает за рубежом на ведущих оперных площадках мира, среди которых Ла Скала, Венская Штаатсопер, Баварская Опера, Гамбургская Опера, Опера де Пари, Сан-Франциско Опера, Вашингтонская Опера, Метрополитен Опера. Выступает с сольными концертами по всему миру.
1985 год – выиграл Международный вокальный конкурс имени Лучано Паваротти. После сенсационного выступления в партии Рамфиса в "Аиде" в Ковент-Гарден его вокальная карьера стремительно пошла вверх.
1987 год – по приглашению дирижера Герберта фон Караяна исполнил партию Командора в опере “Дон Жуан” на Зальцбургском фестивале, там же принимал участие в исполнении реквиемов Верди и Моцарта под управлением Караяна.
1998 год – удостоен высшего в оперном мире звания "каммерзингер".
2003 год – после 10-летнего отсутствия в России отметил 25-летие сценической деятельности на сцене Большого театра.
Семейное положение: женат. Имеет двоих взрослых сыновей.

Надежда НОВИКОВА
Newslab.ru, 23 мая 2005 г.