Песня о счастье, или Пятый сон Веры Павловны
Не раз приходилось мне слышать восторженные отзывы об этой певице. То поэт Николай Еремин начнет расхваливать ее "ангельское пение", то композитор Олег Проститов назовет ее голос "небесным", "хрустальным", "серебряным". Да и самому доводилось убеждаться в справедливости этих оценок, бывая на разных концертах и оперных спектаклях. Голос у Веры Барановой и впрямь замечательный. Мало сказать: "лирико-колоратурное сопрано", надо слышать.
- Еще осенью прошлого года я пела пробный концерт старинной итальянской музыки в Шереметьевском дворце, в Санкт-Петербурге, по приглашению главного дирижера "Конгресс"-Оркестра Петра Грибанова. С ним у меня творческие связи еще с Красноярска. В феврале этого года по его же приглашению я исполнила Мессу Бетховена в трех благотворительных концертах для блокадников-ленинградцев. В августе меня пригласили снова, и в течение месяца я дала 13 концертов на сцене театра Юсуповского дворца. Это была эксклюзивная программа для иностранных туристов, составленная из классических оперных арий. Акустика там шикарная! Молва обо мне дошла до главного режиссера театра имени Мусоргского Станислава Леоновича Гаудасинского, и он пригласил меня на разовый спектакль "Травиата" (партия Виолетты). Спектакль прошел очень удачно.
- Нет желания перебраться в Питер?
- Переговоры ведутся, но пока еще рано говорить об этом конкретно... Я ведь коренная красноярка, мне хотелось бы петь здесь, в родном городе, в своем театре. И пока я еще надеюсь, что наша администрация выполнит свои обещания... Все зависит от того, как сложатся дела здесь, в Красноярске. Очень плохо, что наш театр не имеет возможности гастролировать. И на сцену театра я здесь выхожу не часто. Там же, в Петербурге, для моего голоса есть очень много спектаклей. Там бы я не боялась, что останусь без работы. Здесь мне часто приходится петь с оркестром народных инструментов Анатолия Бардина, с симфоническим оркестром Ивана Всеволодовича Шпиллера. А вот в родном театре, к сожалению, я не чувствую себя полностью востребованной.
- Как писал Экзюпери, "все мы родом из детства"... Можете ли вы вспомнить, когда у вас впервые "прорезался" голос?
- Мне кажется, я пела с рождения! Когда мне было лет двенадцать, мой старший брат только-только женился, и его молодая жена, помню, жаловалась: "Уймите, пожалуйста, Веру - еще солнце встает, а она уже петь начинает!" (Смеется). А в школе, где меня часто ругали за поведение, классный руководитель иногда спросит: "Ну что, Вера, делать-то будем?" А я: "Как – что? Петь буду! Отрабатывать!" Так всегда и отделывалась песнями. Кружки, самодеятельность, ансамбль "Костяничка" в ДК КрасТЭЦ...
- Помните ли своих учителей-наставников?
- Своим главным наставником до сих пор считаю Марию Евгеньевну Обнорскую, которая учила меня на вокальном отделении Красноярского училища искусств. Именно она привила мне любовь к классической музыке. Я ведь до училища пела только эстрадные песни, и при поступлении, помню, спела "Катюшу"... Столько лет прошло, а мы с Марией Евгеньевной продолжаем встречаться, каждый год отмечаем ее день рождения. Она живет одна, и я стараюсь, чтобы она не чувствовала себя одинокой... Для меня она как вторая мама! Часто вспоминаю и Нину Петровну Жаркову – своего преподавателя из Красноярского института искусств, который я закончила в 1993 году. Тогда же меня пригласили в основной состав труппы театра.
- Ваш муж разделяет вашу любовь к пению?
- Я могу назвать его одним из своих наставников, хотя он и не музыкант. Это мой муж привел меня за руку поступать в училище. А потом, когда он послушал меня на госэкзамене, то обалдел – и повел поступать в институт. Я ему очень благодарна! Семья - это мой дом, мой тыл, моя крепость. Когда у меня гастроли, муж только радуется, у нас никогда никаких конфликтов, никаких сцен ревности...
- Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить... Вернемся к главному делу вашей жизни. Какие из спетых партий вы можете назвать любимыми?
- Самая любимая – Виолетта из оперы Верди "Травиата". Там каждое действие – это мини-спектакль. И, конечно, Розина – в опере Россини "Севильский цирюльник". Дорога мне и первая моя русская партия – Марфа в опере Римского-Корсакова "Царская невеста". Очень драматическая партия, а какая живописная музыка! Не могу не упомянуть Рахманинова – его романсы просто волшебство! Недавно я с удовольствием пела их на творческом вечере в Доме композитора. Анатолий Бардин даже специально для меня сделал оркестровую обработку романса "Не пой, красавица, при мне".
- Кто из певиц является для вас кумиром?
- Очень люблю Ларису Марзоеву, стараюсь на нее равняться. Она всегда в хорошей форме, хороший партнер. Самая моя любимая певица – американка Кэтлин Батл, я часто слушаю ее записи. И еще – Джоан Сазерленд, австралийская певица. У них хорошо учиться, они дают школу, помогают настраивать свой вокальный аппарат. В нашей карьере нельзя останавливаться, с утра до вечера надо учиться и учиться, трудиться и трудиться. Под таким девизом я и стараюсь жить.
- Как вы можете оценить ситуацию в вашем театре?
- Наша беда – провинциальность. В частности, это проявляется в том, что у нас постоянный недостаток мужских голосов. А с тенорами просто катастрофа! Например, 6 ноября пришлось отменить спектакль "Севильский цирюльник", так как не нашлось певца на главную партию графа Альмавива. Провинциальность сказывается и в том, что у оперной труппы нет гастролей, в репертуаре мало опер. У меня, например, за месяц – один спектакль! Разве это нормально? Если певец не выходит на сцену, у него наступает деградация. Мы были очень счастливы в дни Словцовского фестиваля – целую неделю наслаждались музыкой настоящих, красивых опер. И еще, конечно же, угнетают маленькие зарплаты. Шаляпин шутил, что "бесплатно поют только птички". Нам же часто приходится петь бесплатно или за гроши. А ведь, для сравнения, в Новосибирске или Перми платят куда больше. Чем мы хуже?
- Краевой бюджет трещит по швам, и шансов на улучшение жизни артиста маловато... Ну а как вы относитесь к таким новаторским спектаклям, как "Кармина Бурана" и "Жанна д’Арк на костре"?
- "Кармина Бурана" – мой любимый спектакль, это большая победа театра. Там замечательная музыка, очень хорошая сценография и костюмы. В "Жанне д’Арк" мне понравилась постановочная, режиссерская работа. Что касается музыкальной части, там есть проблемы с хором. В этом спектакле я только зритель... Один из моих любимых спектаклей - рождественская сказка "Под первой звездой", у меня там небольшая роль.
- О каких неспетых партиях вы мечтаете?
- Хотела бы спеть Лючию в опере Доницетти "Лючия ди Ламмермур", Адину – в "Любовном напитке". Большая моя мечта - исполнить эти партии на сцене родного театра...
- А над чем вам сейчас приходится работать?
- Сейчас я свободный художник, учу концертные номера для своей программы. Я не знаю, что будет дальше – мне нет никаких предложений.
- Грустно слышать такие признания... После этого язык не повернется осудить вас за частые выступления в концертах. Петь-то хочется! Кстати, как вы относитесь к эстрадным выступлениям оперных певцов, например, к Николаю Баскову?
- Это популяризация классического искусства, и я отношусь к этому хорошо. Была такая испанская певица Монтсеррат Кабалье, она пела вместе со знаменитой рок-группой "Квин". Но это было лишь небольшой частью ее творчества, ведь сначала она заработала репутацию как оперная певица. Николай Басков вроде бы идет по ее стопам, но говорить о нем как об оперном певце пока еще рано. В Англии есть певица Сара Брайтман – она тоже поет много симфонических обработок с эстрадным уклоном. Многие люди знакомятся с классикой именно в таком звучании. Для меня главное – чтобы музыка оставалась неиспорченной.
- Не устарел ли жанр оперы?
- Нет. Опера возрождается, возрастает и потребность людей в оперной музыке. Это доказал последний Словцовский фестиваль, на который все билеты были заранее проданы, а на гала-концерт даже мы, артисты, смогли попасть с огромным трудом. Люди жаждут высокого искусства – значит, ситуация в стране улучшается!
- Да вы оптимистка, Вера Павловна... Что еще вас радует в этой жизни? И что огорчает?
- Больше всего меня радует моя семья – муж и сын. Очень радует то, что на глазах расцветает мой любимый город. Огорчает же плохая экологическая обстановка в Красноярске. Когда я бываю в других городах, в том же Петербурге, я себя чувствую очень хорошо. А возвращаюсь в Красноярск – и начинаются проблемы со здоровьем. Невольно задумываюсь о сыне - ему же здесь жить...
- Приходилось ли вам не на сцене, а в жизни пользоваться своим вокальным талантом для достижения сугубо практических целей?
- Недавно пришлось пригласить на концерт чиновников, от которых зависела приватизация моей квартиры... И ведь помогло!
- Есть ли у вас хобби?
- Очень люблю вязать, украшаю бисером свои концертные платья.
- Помните ли вы свою первую любовь?
- Это мой муж! Я в него влюбилась, когда мне было 13 лет.
- Да про вас с мужем можно оперу сочинить... Впрочем, опять же, постучим по дереву, чтобы не сглазить. Кстати, вы верите в приметы?
- Да, я очень суеверна. У меня есть мои личные, чисто театральные приметы, о которых я вам рассказывать не буду.
- И не надо. Задам последний вопрос. В романе Чернышевского "Что делать?" одна из глав называется "Четвертый сон Веры Павловны". Вашей тезке приснился хрустальный дворец – символ светлого коммунистического будущего. А о каком будущем мечтаете вы, Вера Павловна?
- Я хочу, чтобы на улицах Красноярска было больше счастливых людей и меньше несчастных. Если же говорить о себе, мне хотелось бы иметь долгую певческую карьеру в родном городе. Я уверена, что у меня есть ангел-хранитель, который мне помогает. Но нельзя злоупотреблять его помощью – надо своим трудом оправдывать Божий дар. Главное – сохранять свою вокальную форму, добиваться успехов в творчестве. А бриллиантовое колье, норковая шуба – это не главное. Главное мое богатство – мой голос.
Эдуард РУСАКОВ
"Красноярский рабочий", 30.11.2001 г.
