25 марта красноярцы слушали оперу Дж. Верди “Трубадур”. Его премьера с успехом прошла в театре оперы и балета в конце прошлого года. Зрители оценили роскошные декорации и костюмы, игру и вокальные данные актёров. И сегодня режиссёр-постановщик спектакля Мария Тихонова делится с читателями “Городских новостей” своим видением оперы, рассказывает о том, как шла подготовка постановки.

— Почему считается, что сюжет оперы “Трубадур” практически невозможно пересказать?

— Конечно, это оперная байка. Сюжет возможно пересказать. Просто в спектакле этот материал можно трактовать по-разному по многим причинам. Во-первых, большое количество событий относится к далёкому прошлому, и о них герои только повествуют нам. Во-вторых, в опере четыре действия. В нашем театре она будет идти с двумя антрактами. А в Большом театре спектакль шёл с тремя антрактами, как написано по действиям у композитора. В-третьих, психология героев и их отношений сложна, не сразу понятно, кто кому приходится родственником и по каким правилам персонаж существует. Есть некоторая двойственность образов. Неподготовленному человеку так сразу и не пересказать сюжет, потому что много подводных камней.

— Если опера с таким сложным для понимания сюжетом, то оправдана ли постановка на языке оригинала? Ведь есть хороший поэтический перевод. И в Большом театре опера шла на русском языке.

— Да, действительно, в Большом театре опера шла на русском языке, а затем была поставлена на языке оригинала, так как практика постановок на русском языке во многом устарела. В клавире мы видим перевод поэтический, по смыслу это практически другое произведение, адаптированное для русской сцены. Оно значительно отличается от оригинального перевода более вольной трактовкой. У нас в постановке проведена работа по переводу и адаптации, приближению подстрочного перевода к авторскому тексту.

Но я убеждена, что опера сложный жанр, и её можно и нужно слушать по несколько раз. Зрителю недостаточно сходить один раз на постановку, так как при повторном прослушивании открываются новые грани и образы. Это интересно, и на это рассчитаны мои работы, чтобы человек возвращался в театр. Я верю, что повторный просмотр спектакля даёт ещё более целостную картину, раскрывает режиссёрские замыслы. Я за популяризацию нашего жанра и переосмысление. Опера — это целая жизнь на сцене, за которой нужно следить и слушать. В рамках фестиваля “Парад звёзд” 39-го театрального сезона мы представили концертное исполнение оперы на итальянском языке, которое было направлено на осознание, готова ли красноярская публика к возвращению оперы “Трубадур” на сцену. И слушателям понравилось, мы получили много восторженных отзывов. Значит, красноярская публика готова воспринимать произведения такими, как создал автор, без адаптации. Значит, постановка будет нужна.

— “Трубадур” считается вершиной мастерства Дж. Верди. Её называют самой красивой, самой трагичной, самой сложной. Но то же самое говорят и других произведениях композитора — “Травиате”, “Риголетто”, “Аиде”.

— Все оперы Дж. Верди своеобразны и сложны. Нельзя так с лёгкостью сравнивать его работы. Каждый новый материал красивее и лучше предыдущего. Даже для нелюбителя оперы, попавшего в театр! Ведь он услышит и узнает знакомые мотивы, так как опера очень популярна. Мы даже иногда не осознаём, насколько много вокруг нас этой оперы. Все дуэты, сольные номера, хоры постоянно звучат в концертах и на конкурсах, некоторые номера стали независимы и исполняются в известных кинолентах. Интересен тот факт, что в опере “Трубадур” нет увертюры и вступления, мы сразу же погружаемся в драматургию, и композитор не раскрывает нам музыкальные темы заранее, чтобы человек отыскал и услышал. У слушателя нет возможности до начала действия понять, что будет происходить, уловить правила игры. В этом есть некоторая свобода для режиссёра в том числе. Трагедию можно до финала разворачивать как угодно от того, что образы двойственны и находятся постоянно на грани, в постоянном поиске решений, в фатальных чувствах и эмоциях. Мы рассматриваем героев и узнаём что-то близкое в них или, наоборот, полностью биполярное нашей душе. В этом интерес работы с материалом.

Музыка диктует образы. Например, один из образов, который во многом доминирует в произведении, это образ матери, бросившей по ошибке в костёр родного сына и воспитавшей чужого ребёнка как родного. Цыганка Азучена — одна из немногих героинь, чьи поступки нельзя понять, оценить с точки зрения обычной человеческой психологии. Здесь нужно дописывать ей историю и цепочку её умозаключений, чтобы понять, почему она оставляет этого ребёнка, что ею движет. Мы с артистами на репетициях очень часто задаём вопросы, которые требуют ответа. Наша задача — ответить на вопросы и загадки, оставленные композитором. Образ Азучены непостижим для слушателей и для исполнительниц. Опера поистине сложная музыкально, но очень красивая. Конечно, два вечера подряд не каждый солист исполнит такие партии, так как это большая физическая и эмоциональная нагрузка. Опера богата на голоса: сопрано, тенор, меццо-сопрано, баритон, бас. Не в каждом театре есть солисты с такой выносливостью, чтобы режиссёр мог решиться на постановку “Трубадура”, а у нас я собрала два полноценных состава как минимум…

— Опера “Трубадур” ставится довольно часто, а почему она сложна для постановки?

— Раньше я работала с операми, которые сейчас ставят крайне редко. “Медея” Л. Керубини даже стала лучшей премьерой сезона на фестивале “Театральная весна” и вошла в лонг-лист национальной премии “Золотая маска”. Или не самая часто исполняемая опера “Русалка” А. Даргомыжского: сколько лет она не звучала ни в каком виде у нас в театре? В театре меня прозвали режиссёром-авантюристом за то, что я ставлю необычные представления, пропагандирую иммерсивный театр, превращаю оперу в мистическое шоу. Нет, это не значит, что моё творчество направленно непосредственно на эпатаж. Каждая работа необходима театру, на мой взгляд. Она направлена на разные возрастные группы.

Изначально на постановку и название смотрю с точки зрения театрального продюсера. Изучаю предпосылки к постановке, а затем берусь. Может быть, это не совсем творчески, но я должна понимать, что зритель готов услышать и увидеть предложенное. Мы же работаем не только ради воплощения своих идей, наш главный судья по-прежнему зритель. По крайней мере, для меня это очень важно и интересно.

Когда мне предложили постановку такой значительной оперы, я задумалась о том, что надо быть морально готовой к такой работе. Есть мнение, что легко работать с признанным шедевром мировой оперы. Это не так! Я посмотрела множество постановок “Трубадура”. Хотя лучше не смотреть и идти непосредственно от партитуры и музыки, так как чужие работы часто сбивают с собственной мысли. Есть режиссёры, предлагающие в разных постановках какие-то сцены, которые поставлены великолепно, вдохновляют на работу. Но нет целой постановки, которую я бы назвала идеальной или эталонной в “Трубадуре”. Хотя я обожаю постановки и работы многих режиссёров. У любителей оперы есть возможность познакомиться со всеми этими спектаклями в Интернете. Особенно популярна несколько хулиганская постановка Зальцбургского фестиваля с Анной Нетребко в главной партии.

Предполагаю, что просвещённые поклонники оперы интересовались разными постановками с великими исполнителями прошлого и настоящего. И я понимаю, что моя работа должна удивить, оставить приятное впечатление, помочь понять и оценить произведение Дж. Верди, а не только меня. В этой опере главенствует композитор и музыка. Но “Трубадур” — это не только вокальные номера, это полноценный спектакль. Мне было нелегко воссоздать на сцене Древнюю Грецию, когда я ставила “Медею”, и мы сознательно уходили от прямого хода, оставляю иллюзию Греции и атмосферу. А как убедить публику в том, что все события происходят не просто в эпоху средневековья, в конкретной средневековой стране, в период крестовых походов, локальных войн с язычниками? Не хотелось бы ставить оперу про любовь на фоне банальных декораций, показывающих замок, горы. Я поклонник реализма и визуального театра с современными эффектами, основанными на оформлении сцены, игре света. В этой постановке решила попробовать себя в роли художника по костюмам. Очень интересный опыт. Хочу вместе с артистами и публикой погрузиться в атмосферу Европы XV века. Хочется играть в атмосферный театр, хочется создавать жизнь на сцене. Мы с постановочной группой поставили для себя именно такие задачи.

Что касается мизансцен, то композиторы оставляют режиссёрам очень точные указания, кто и когда появляется на сцене, события очень динамично развиваются. Важно мыслить действием и слышать музыку. Сложно среди такого количества событий добиваться правды и целостности происходящего на сцене, облачить всё единой формой и провести сюжетную линию. Мы с артистами стараемся услышать, понять и прочувствовать главное на сцене — осознанность. Необходимо было чётко понять, кто такие Леонора, Азучена, Граф, Манрико, Феррандо.

У меня очень сильная актёрская команда, чему я очень рада. Люди готовы совершенствоваться и меняться от роли к роли, искать новые грани и преодолевать себя, это очень важно для артиста. Мне это импонирует. Очень понравилась совместная работа с артистами хора. Их персонажи живые и осмысленные, они идут за своими лидерами куда угодно, и не всех это доводит до хорошего финала, где-то они доминируют, где-то слепо подчиняются, как настоящее общество. Мы не забываем упомянуть, что война — это страшный и безжалостный механизм по травле людей. Я убеждена, в опере вообще не должно быть второстепенных героев и тем, тогда возможно создать что-то живое и настоящее, ради чего мы и собираемся в зале, работаем на сцене и за кулисами. Тем в музыке достаточно. Например, тема огня для меня доминирует в музыке, она выделяется, ничего не могу с этим поделать...

— Как можно включить в постановку образ огня и сделать его главным?

— Огонь, пламя — это сквозной музыкальный образ, проходящий через всю оперу. Изучая партитуру, мы с Ириной Сид (художник-постановщик) задумали покрытие сцены в виде вулканической породы, чтобы герои преодолевали сложности не только психологически, но и физически, и тема огня была бы раскрыта и сценографически. Мы хотим добиться живого образа, который проходит и музыкально, и визуально в опере. Мы любим переносить лейтмотивы в сценографию и в свет. Например, с Нареком Туманяном, нашим художником по свету, работали уже со светом как с персонажем, героем и чем-то живым, раскрывающимся от темы к теме в музыке. В этом плане мы одинаково все почувствовали эту оперу и двигались в одном направлении. Так, в финале оперы огонь вырывается из проснувшегося вулкана... Каким образом решён финал визуально — психологически я не буду рассказывать. Лучше увидеть в театре лично.

— Что бы Вы хотели сказать тем, кто ещё не решил, будет ли он слушать оперу “Трубадур”?

— Если наш читатель никогда не слушал оперу, то можно начинать знакомство с этим видом искусства именно с оперы “Трубадур”. Отторжения точно не случится. Почему? Просто это означает — сразу познакомиться с музыкальным шедевром. По-настоящему с динамичной оперой, в которой так много чувств сегодняшнего дня и так много фатального и судьбоносного. Эта опера учит нас сражаться за свои идеалы, верить в себя и искать в жизни что-то поистине настоящее. Это всегда находит отклик в человеческих сердцах, так как это нам всем близко. Никого эта опера не оставит равнодушным. Если же читатель хорошо знает разные постановки или уже знаком с моей режиссёрской деятельность, то тем более надо посетить премьеру сезона! Мы с труппой обещаем не разочаровать наших театральных поклонников.

Анна БУЛАВЧУК
"Городские новости", 26 марта 2018 г.