Сергей Новиков: "Оказаться в роли режиссёра — это очень полезное упражнение"
26-го и 27 сентября на сцене Красноярского театра оперы и балета состоится смелый эксперимент — концерт “SLOVZOV-GALA”. Для зрителя это возможность взглянуть на хрестоматийные оперы и известных персонажей новыми глазами. Публику ждут оригинальные интерпретации классических образов и неожиданные повороты известных сюжетов. Необычным будет и оформление концерта, построенное на видеоэффектах и 3D.
— Сергей, Вы были единственным участником конкурса молодых режиссёров “Нано-опера” без режиссёрского образования. Почему решили поставить оперу?
— Заниматься постановкой опер — моя мечта юности. Мне всегда казалось, что человек, который не умеет читать партитуру, не может в полной мере использовать драматургический потенциал оперы. Сегодня постановка оперы режиссёром драматического театра, где действуют другие законы, — норма. Возможно, именно поэтому возникает много экспериментов, которые отпугивают молодого зрителя, а традиционных поклонников оперного театра просто расстраивают. Это в целом грустно, но лично для меня — отличные условия для старта. Если мои расчёты верны, то мы со зрителем поймём друг друга.
— Трансляцию третьего этапа Международного конкурса молодых режиссёров “Нано-опера” многие смотрели в Интернете. Ваша постановка сцен оперы “Евгений Онегин” стала одной из самых обсуждаемых. Как Вы решились изменить известный классический сюжет?
— Формальная сторона вопроса: жюри конкурса составило для вокалистов программу из не связанных между собой кусков оперы. Пришлось придумывать историю из отношений Онегина и Ленского, поскольку именно баритон и тенор были конкурсантами, выпавшими мне по жребию... никаких тебе Татьян. Но настоящая причина в желании ребят экспериментировать. Я предложил два варианта. Артисты оказались готовы пойти на провокацию. Это же здорово! Зато и эффект получился: сначала зрители слушали арию Онегина и арию Ленского просто в нетрадиционных интерьерах (кабинет начальника и тюрьма вместо сада и сельской местности). Потом Онегин вместо Ленского стреляет в тюремного конвоира... В зале истерический хохот. И наконец Онегин освобождает Ленского, надевает на него шинель убитого и уводит, чтобы спасти. Пока идёт оркестровое завершение картины, зритель осмысливает, что Онегин всё это время выбирал между карьерой, начальственным статусом и высоким общественным положением, с одной стороны, и спасением друга детства через служебное преступление и участь изгнанника — с другой. Опускается занавес, зрители аплодируют не дежурно из вежливости, а буквально требуют артистов на поклон, что вообще-то регламентом конкурса не предусмотрено. Если зрителям нравится, значит, они снова придут в театр, приведут знакомых, аудитория будет расти. Это и есть цель. Если аудитория оперы будет приумножаться, жанр будет развиваться. Если же ряды фанатов оперы не будут пополняться молодёжью, то опере недолго останется жить на сцене. Менеджеры скажут, что она “не продаётся”, финансирование закончится, а на одних энтузиастах такое сложное производство, как создание оперного спектакля, не удержать.
— Расскажите, пожалуйста, о концерте. Он назван экспериментальным. Почему?
— Мы и вправду много экспериментируем в работе над этой гала-программой. Во-первых, мы художественно реконструировали образ Петра Ивановича Словцова. Конечно, это не документальное, а творческое решение, его архивная ценность не велика, но другого и быть не может, если мы говорим о 30-х годах прошлого века. Моё же профессиональное убеждение в том, что без визуального образа — без картинки — бренд двигать дальше не получится.
Во-вторых, концерт из лучших номеров предполагает быструю смену разных эпох и стилей на сцене, так как исполняются фрагменты разных опер, разных композиторов. Для этого мы применяем современные проекционные и световые решения и технологии, которые обеспечивают яркие декорационные решения, но позволяют держать динамику повествования.
В-третьих, мы экспериментируем с формой. И сам концерт пройдёт в нестандартном ключе: не будет никакого ведения от микрофона. И отдельные номера будут необычной формы: например, вы увидите сразу три образа Татьяны в картине письма Онегину.
Четвёртое: мы пускаем зрителя в мир взаимоотношений певцов и режиссёра. Зритель увидит вживую постановочный процесс одного из номеров. Такого тоже никогда ещё не было на красноярской оперной сцене.
Есть и другие сюжетные сюрпризы, но зачем их все раскрывать? Приходите — посмотрите сами!
— Как работается в коллективе театра?
— Отлично! Меня подкупает, что есть много молодых людей, увлечённых общим делом, причём не важно, кто это: исполнители главных партий, помреж, реквизитор или сотрудники дирекции. Есть костяк, где все — члены одной команды. Это здорово, очень помогает в работе и заряжает на успех. А кроме того, это ещё и дружелюбные, отзывчивые, открытые, приятные люди! Есть какой-то стереотип, что режиссёр должен постоянно держать со всеми работниками театра солидную дистанцию. Мол, постоянно нужно гнуть свою линию и постоянно кому-то в чём-то отказывать... Мой управленческий опыт подсказывает, что нужно общаться с людьми. Это позволяет лучше их понимать, знать сильные и слабые стороны, чувствовать в команде перемены в настроении и поддерживать мотивацию. Да, режиссёр, как и любой другой лидер коллектива, должен постоянно принимать решения, в том числе сложные. Но это не значит, что нужно быть “недосягаемым”, хотя и в рубаху-парня играть не следует. В свободное от репетиций время мы весёлой компанией ходили играть в “Что? Где? Когда?” и даже выбрались в заповедник “Столбы”. Прекрасно провели время. А потом вернулись в театр, и опять каждый на своём месте работал на общий результат.
— Опера и эксперимент... Как это сочетается? Опера ассоциируется с классикой.
— В музыке всегда устоявшиеся правила уступали место новациям, как только возникал слушательский спрос. Сначала монополия на музыку была у церкви, но вот появились революционные для своего времени симфонии и концерты. Почему? Сформировался спрос в лице светской знати и аристократии на музыку для их собственных раутов. Господство сонатной формы сменилось менее строгими канонами музыкального изложения — аудитория устала от предсказуемости. Казалось бы, запрещённые параллельные квинты и октавы в гармонии стали появляться у композиторов, которых мы сейчас называем классиками. Потому что это стало художественно оправданным. В опере рулады и фиоритуры барочных вокалистов сменяются более естественным для человека голосоведением XIX века: публика хочет не просто наслаждаться вокальным искусством, но и сопереживать действию на сцене. Цари и прочие небожители сменяются героями, на чьём месте мог бы оказаться каждый: зритель хочет иметь возможность ассоциировать себя с персонажами, хочет, чтобы ему рассказали не абстрактную, а применимую к себе любимому историю. Если посмотреть на историю музыкальной литературы, то каждое новое имя корифея будет появляться только в связи с тем, что он придумал что-то новое: пошёл на эксперимент, который потом стал классикой.
Возможен ли сегодня эксперимент в опере? Сто процентов — да! Вопрос только, примет ли его зритель?! Конечно, хочется, чтобы принял! И это не значит, что нужно идти на поводу у зрителя, как делают многие телевизионные коллеги, забивая эфирную сетку катастрофами и прочим негативом, который обеспечивает рейтинг. Конечно, сверхзадача — вести зрителя за собой, развиваться чуть быстрее, чтобы всегда было что-то новое предложить аудитории, но это очень трудно.
— Как Вы теперь совмещаете режиссёрскую работу с основной?
— Стараюсь не совмещать. Когда еду в Красноярск, на работе беру административный отпуск. Пока отпускают, проблем нет. В случае с постановкой целого спектакля будет сложнее, но надеюсь, что всё получится.
Многие думают, что моя основная работа далека от режиссуры, но это не совсем так. В Росатоме наш департамент реализует много социальных и культурных проектов. Сейчас в Манеже с большим успехом проходит культурно-историческая выставка “70 лет атомной отрасли “Цепная реакция успеха”, буквально накануне мы с каналом “Россия-1” провели концерт-съёмку в Государственном Кремлёвском дворце, на выходе несколько фильмов в совместном производстве с каналом “Россия-24”. Над каждым из этих и других проектов трудятся творческие команды (режиссёры, авторы сценариев, художники и даже композиторы). А моя функция — функция заказчика. Самому же оказаться в роли режиссёра — это со всех сторон для меня очень полезное упражнение.
Анна БУЛАВЧУК
"Городские новости" №3245, 22.09.2015 г.
