Когда-то в него были влюблены все девочки Советского Союза. Мальчик Кай из легендарного фильма «Снежная королева» вскружил голову юным барышням: юного Вячеслава ЦЮПУ, сыгравшего бесстрашного мальчика с ледяным сердцем, знала вся страна.

Сегодня Вячеслав Цюпа — красноярец. В нашем городе он работает с 1999 года. Более десяти лет был главным режиссёром театра оперы и балета, а в прошлом году стал художественным руководителем Красноярского музыкального театра.

— Помню, несколько лет назад Вы говорили, что если бы пришлось выбирать между оперой и опереттой, то выбрали бы оперу. Но получается, что теперь Вы отдали предпочтение оперетте…

— На самом деле внутреннего конфликта между этими жанрами у меня нет. В ГИТИСе мы занимались всеми жанрами: учились ставить оперы, оперетты и мюзиклы. Свои первые самостоятельные режиссёрские работы я начал именно с оперетт и мюзиклов. Это была «Фиалка Монмартра» Кальмана и «Сестра Керри» Раймонда Паулса. Были в моей биографии и классические оперы: «Царская невеста», «Тоска», «Отелло», «Иоланта», «Сельская честь», «Кармен». Так что я прошёл все музыкальные жанры и сегодня с удовольствием обращаюсь и к опере, и к оперетте. В работе с разным материалом для меня заключается интерес профессии, от которой после окончания вуза я ни на день не отклонился. Ничем, кроме режиссуры музыкального театра, я не занимался.

— Какую постановку на сцене музыкального театра можно ждать от художественного руководителя Вячеслава Цюпы?

— Сейчас вместе с актёрами театра мы готовим новую музыкальную историю — «Царевич» Франца Легара. Насколько это произведение относится к жанру оперетты, сказать сложно. Жанр произведений позднего периода творчества Легара не могли определить даже его современники, они придумали называние - «легариада». Это уже не лёгкая, искрящаяся оперетта «Весёлая вдова», но и не те громоздкие, многоактные оперы, которые сегодня считаются классикой жанра. По музыке последние сочинения Легара очень глубоки и ничем не уступают опере, а по действию — драматическому театру. В них нужно не только замечательно петь, но и играть. Поэтому актёрам нужно найти те краски, оттенки, которые бы заставили поверить в правдивость чувств героев.

— Способны ли актёры театра на такой творческий «подвиг»: соединить замечательный вокал с драматической игрой?

— Труппа здесь очень способная и многоплановая. Я с удовольствием репетирую со всеми актёрами. Намеренно расширил количество составов: на каждую роль ввёл до четырёх-пяти исполнителей, чтобы каждый актёрский ансамбль создавал свой спектакль, который был бы маленьким открытием. Ведь сеюминутность — это то, на чём театр стоит и чем привлекает к себе. Ведь ни один спектакль, сколько бы он ни шёл на сцене, никогда не повторяется на сто процентов. В этом есть некая игра, и она очень увлекательная. Существуют, конечно, и трудности. Когда я приступил к «Царевичу», был вынужден пригласить в тетра педагога по вокалу народную артистку России Ларису Марзоеву. Она проводит уроки, готовя солистов к выходу на сцену. Надо сказать, что артисты с удовольствием вернулись в «школу», потому что какие-то моменты со временем уже ими позабыты. Также они с радостью обнаруживают свои нераскрытые или новостребованные голосовые возможности.

Голос, отмечу, самый ценный инструмент в музыкальном театре. Артисту нужно сделать всё возможное, чтобы красота тембра его голоса раскрылась на сцене. Именно тембр голоса больше всего ценится в театре, именно по нему узнаётся артист. В театре «Ла Скала» на первом месте в требованиях к соискателям в оперной труппе стоит тембр голоса, который должен понравиться слушателю, а сила голоса — всего лишь на шестом.

— А внешность для оперы и оперетты важна?

— Для оперетты в большей степени. Потому что зритель никогда не поверит, что мужчины сходят с ума от стодвадцатикилограммовой Сильвы. Меняются сегодня требования к оперным солистам. Раньше считалось, что «голос не выбирает человека» и солист оперы не спортсмен и не телеведущий, для него главное - вокальные данные. Но после того, как на мировой сцене заблистала Анна Нетребко, всё стало на свои места: оказывается, можно быть стройной, длинноногой красоткой и при этом иметь великолепный голос и замечательно петь.

— Классическая оперетта сегодня актуальна?

— Да. Мне бы очень хотелось, чтобы она вернулась в театр. Когда я начинал, в театрах в основном шла классическая оперетта, а постановка мюзикла была из разряда чего-то необычного, революционного. Сегодня скорее всё наоборот. Театр, увлёкшись мюзиклом, незаслуженно забыл пласт настоящего, непопсового искусства с прекрасной музыкой, драматургией и глубоким содержанием. Спектакли, где глубина измеряется высотой дворовой лужи, а актёры, как погремушки, выбежали на сцену, погремели и убежали, мне неинтересны.

— Ваша жена Наталья Цюпа руководит детской оперной студией в театре оперы и балета. Кадры для ваших проектов начала поставлять?

— Сейчас пока трудно говорить об этом, потому что кадрами эти дети, которые занимаются у неё с пяти лет, станут лет в двадцать — двадцать пять. Но могу сказать, что результаты, и весьма неплохие, уже есть: один из выпускников студии Ваня Зиновьев учится в Венской консерватории. Некоторые из бывших учеников стали студентами нашего колледжа искусств, актёрами музыкального театра, они сегодня участвуют в постановках «альма-матер». Сейчас в багаже студии четыре спектакля, где играют дети: «Под первой звездой», «Золотая принцесса», «Петер и Пауль бегут в Шлараффию» и «Новые приключения Буратино».

— Все спектакли поставили Вы. Сложнее или проще работать с маленькими артистами?

— С детьми репетировать очень увлекательно. Всегда приятен и необычен результат, так как от ребёнка ты не ждёшь что-то сверхъестественного, ведь он ещё много не понимает, не умеет… Но когда профессиональный прорыв случается, это невероятно радостно. Есть такое утверждение: никто не может переиграть на сцене кошку. Его можно отнести и к детям. Дети и животные настолько естественны и органичны на сцене, что взрослому актёру далеко не всегда удаётся достичь подобного.

— Когда Вы что-то объясняете студийцам по ходу репетиций, обращаетесь к своему детскому киношному опыту?

— Нет, себя в пример не привожу. Просто рассуждаю, думаю вместе с ними. Иногда кажется, что ничего они не поняли, а потом вдруг выясняется, что — нет, всё уловили.

— Вы помните ощущения, с которыми Вы, маленький мальчик, выходили на съёмочную площадку? Ощущение радости от того, что Вы снимаетесь в кино, было?

— Несомненно, съемки — увлекательное, интересное дело, яркая страница в жизни, но к работе я относился довольно серьёзно. Помню, как боялся того, что не справлюсь с поставленной задачей и испорчу всё дело взрослым. А ведь они могли обойтись и без меня, взять кого-то другого. Съёмки длились довольно долго, приходилось уезжать в длительные экспедиции. Например, зимнюю натуру: все эти датские домики в «Снежной королеве» снимали в Таллине, поэтому мне пришлось несколько месяцев проучится в эстонской школе, чтобы не стать второгодником. Другая часть фильма, где разбойники и прочие лесные эпизоды, снималась в Карпатах, а все дворцовые и домашние съёмки проходили в павильонах в Ленинграде. Так что это достаточно сложная история.

— Общаетесь ли Вы с кем-нибудь из своего киношного детства?

— Все давно стали взрослыми — у каждого своя жизнь. Вероятно, если бы тогда был Интернет, мобильные телефоны, то отношения были более плотными. Увы, но возможности быть постоянно на связи, живя в разных городах, во времена моего детства не было. Интересно, что эти отношения спустя годы вдруг стали восстанавливаться. Бывая в Москве, несколько раз встречался с Леной Прокловой. Когда общались, у меня сложилось ощущение, что всё как будто вчера было, что нет тех сорока лет, которые прошли с момента съёмок.

— Как Вы нашли силы отказаться от заманчивой карьеры артиста кино?

— Всё произошло само собой. Нужно было делать выбор между Гнесинским музыкальным училищем и всем остальным. Понимал, что училище просто так не проскочишь, как школу, поэтому мне пришлось отказываться от всех предложений в кино, которые ещё по инерции поступали. А потом, после нескольких отказов, приглашать в кино перестали. О чём я ничуть не жалел и не жалею — возможность фантазировать и проживать жизнь в разных образах я полностью реализовал в театральной режиссуре.

Марина ЯБЛОНСКАЯ
"Городские новости" №2566, 11.05.2012 г.