37-й сезон в Красноярском государственном театре оперы и балета радовал не только оперными и балетными премьерами, но и фестивалями, конкурсами и балетным форумом. В конце сезона вышла обновлённая версия оперы Дж. Пуччини «Тоска» — спектакли прошли 25 и 26 июня.

Стоит заметить, что декорации и костюмы, кроме одеяния главной героини, остались прежними (художник-постановщик Виктор Немков), однако опера помолодела. Желание руководства театра вдохнуть в спектакль новую жизнь понятно — опера любима зрителем, но с премьеры предыдущей постановки (1994) прошло более двадцати лет, за это время в оперной труппе появилось немало талантливых, привлекательных, а главное — молодых солистов. Режиссёр Вячеслав Цюпа ставил спектакль практически заново — обновлял мизансцены, создавал с солистами характеры.

Постановка в целом традиционная: большие классические живописные декорации (церковь, кабинет Скарпиа и площадка башни замка Сант-Анжело), костюмы XIX века. Явное режиссёрское вмешательство чувствуется лишь в трактовке персонажей. Скарпиа вызывает наибольшее количество вопросов.

В начале второго действия, через открытую дверь в кабинет начальника полиции проникают звуки дивной танцевальной мелодии из соседней залы. Во время этого довольно продолжительного камерного эпизода, с солирующими флейтой и арфой, Скарпиа подходит к мольберту, берётся за кисть и пишет портрет любимой Тоски. По мнению режиссёра, он тоже художник. И наверное, это должно сближать Скарпиа с Каварадосси и вызывать симпатию у главной героини, чего на деле всё же не происходит. Да и актёрской игрой благородные черты личности, предполагаемые режиссёром, оказались поддержаны лишь формально.

Злодей Скарпиа, уверенный в себе, удался Андрею Силенко. Глядя на этого артиста глаз радуется — высокий, подтянутый, и Тоску никто бы не упрекнул, поддайся она на его уговоры. Однако в тембре певца отсутствовала привычная глубина. Владимир Ефимов в партии Скарпиа выступил качественно, продемонстрировав высокое вокальное мастерство, но не хватало яркой актёрской составляющей, «огня» в образе, истинного коварства. Быть может, артист хотел угодить режиссёру, пытающемуся смягчить персонаж, но это явно не пошло на пользу оперному герою.

Вячеслав Цюпа в этой постановке выделяет главную героиню, что естественно. У неё даже есть символ — белый легчайший палантин, который при появлении женщины на сцене покрывает её плечи, затем оказывается в руках у Скарпиа и остаётся с ним и во втором действии. После убийства Тоска забирает шарф обратно и в финале оперы расстилает его на крыше замка в том месте, куда должен упасть убитый Каварадосси, тем самым превращая его в саван.

Ещё одним символом являются розы. В первом действии белые — указывающие на чистоту, искренность чувств; а во втором Скарпиа преподносит Тоске букет красных, пытаясь сказать о своей любви и страсти. Из рук начальника полиции это символ страсти роковой, но эти же розы в финальном действии сжимает Тоска, и, думается, в этом случае они означают истинную любовь. Героиня приносит цветы на крышу замка и кладёт на авансцену, рядом с предполагаемым местом расстрела, словно бы на могилу. А чтобы зритель прочувствовал их исключительную роль, прямо на кроваво-красные цветы направлен яркий луч света. Обидно, что весь свет достался им, и на протяжении третьего акта публика была вынуждена всматриваться в сумерки сцены, в поисках главных героев.

Партию Марио Каварадосси исполнил солист Большого театра Роман Муравицкий. Красноярская публика артиста прекрасно знает, поскольку он довольно часто выступает в театре. И каждый раз его приезд ждут с нетерпением, ведь певец выкладывается на сцене полностью, проживает жизнь своего героя так, что равнодушных не остаётся.

Михаил Вишняк, вышедший в этой же партии 25 июня, оставил неоднозначное впечатление в силу особенностей вокала (резкий высокий регистр, избыток динамических акцентов). Но стоит отметить его прекрасное взаимодействие с партнёршей Анной Киселевой, которая, пожалуй, была наиболее убедительна из всего певческого состава в первый премьерный день. Ещё несколько лет назад она обладала меццо-сопрановым тембром и, успешно перейдя в другую голосовую группу, сохранила пленительную глубину звучания, что позволило Тоске одновременно быть невероятно женственной и обладать внутренним стержнем.

Другая Флория Тоска — Светлана Рацлав-Левчук — утончённая, хрупкая, капризная, но сильная душой и любящая, прекрасно справилась с ролью. Экспрессивный вокал и высокая степень актёрской выразительности выгодно выделяют эту солистку на фоне многих сопрано в театре.

Нельзя не отметить небольшую роль Ризничего, исполненную Вячеславом Нечипуренко. Этот персонаж стал настоящим украшением первого действия, а артисту смело можно было бы дать приз «За лучшую роль второго плана». Дмитрий Рябцев, также певший эту партию, к сожалению, несколько «потерялся», не сумев придать своему герою, хоть и далеко не главному, индивидуальности.

Оркестр под управлением Анатолия Чепурного стал полноправным участником действия. Несмотря на то, что иногда оркестр перетягивал одеяло на себя, все кульминации, которыми так насыщена веристская опера, были грамотно выстроены и прозвучали очень естественно в согласии с солистами.

«Тоска» вернулась в репертуар театра немного обновлённая. Хочется, чтобы дорога перемен, на которую вступил театр в минувшем сезоне, была пройдена максимально эффективно: список спектаклей пополнился новыми названиями, а те постановки, которые исчезли (например, «Травиата») вернулись в строй в свежем, современном варианте.

Ксения СТАЦУРА
Belcanto.ru, 04.09.2015 г.