Партию Шуйского в премьерных показах оперы М. Мусоргского «Борис Годунов» исполнит Михаил Пирогов. Солист Красноярского театра оперы и балета сейчас весьма востребован не только в российских, но и в европейских оперных театрах. Тем не менее, он всегда рад вновь выйти на сибирскую сцену.

– Михаил, вам уже приходилось прежде что-то петь в этой опере?

– Только Отрепьева в «Польском акте» – я исполнил его на Исторической сцене Большого театра в дуэте с Екатериной Семенчук на «Балу Елены Образцовой». В Красноярске сейчас ставят оперу в другой редакции, в ней нет этого акта. Но, я надеюсь, со временем он в спектакле появится, и я спою в нем Самозванца. А пока плотно работаю над партией Шуйского, самостоятельно учу материал, скоро приеду в Сибирь на репетиции. «Борис Годунов» – одна из первых опер, которую я увидел на сцене Бурятского театра оперы и балета еще студентом музыкального колледжа. Помню внушительные декорации, богатые костюмы – тот исторический колорит эпохи, который был в них передан. А сейчас с огромным удовольствием жду выхода в этой опере на красноярской сцене, и особенно приятно поработать над ней вместе с Дмитрием Михайловичем Юровским, он настоящий оперный дирижер.

– Какое место в вашем творчестве занимает русская музыка?

– Весьма значительное, особенно Чайковский. Часто пою Германа в «Пиковой даме», в прошлом сезоне много раз исполнял Водемона в «Иоланте». Нередко выхожу на сцену в партии Владимира Игоревича в «Князе Игоре» Бородина, исполнил его на гастролях Красноярского театра оперы и балета в Казахстане. Самый первый мой большой спектакль – «Русалка» Даргомыжского, где я пел Князя. Не раз слышал, что у меня особенно хорошо получается русская музыка, одно время меня даже приглашали в Мариинский театр именно для ее исполнения.

Сама по себе русская музыка, независимо от композитора, очень сложная и многогранная. Не зря многие западные певцы не берутся ее петь. В ней есть множество нюансов, которые, как мне кажется, может понять только человек, воспитанный в славянской культуре. Русская музыка должна исполняться в своей манере – есть определенный характер звукового наполнения, выражения чувств.

– Вы востребованы на мировой оперной сцене, но продолжаете сотрудничать с сибирскими театрами. Как сейчас складывается ваша вокальная карьера?

– С октября являюсь солистом Михайловского театра Санкт-Петербурга, по совместительству – солистом оперных театров Бурятии и Красноярска. В России также остаюсь приглашенным солистом Большого театра, «Новой оперы» и НОВАТа. В Европе сейчас особенно активно сотрудничаю с немецкими театрами. В сентябре у меня было восемь спектаклей в Дойче опер в Берлине: пел там Туридду в «Сельской чести» и Канио в «Паяцах». 9 декабря готовлюсь дебютировать в партии Луиджи в опере Пуччини «Плащ». А в ноябре еду на две недели в Вену на постановку «Турандот», буду страховать Йонаса Кауфмана в партии Калафа. На вторую половину сезона есть предложения из Большого театра, ведем переговоры.

Но где бы я ни выступал, наша семья с теплом вспоминает Красноярск – в этом городе родился мой сын Лев, и я всегда чувствовал искреннюю любовь и внимание зрителей. Здесь прекрасный театр, где можно с полной самоотдачей заниматься любимым делом. А еще Красноярский край всегда восхищал меня своей богатой природой. Хоть я и родился в сельской местности, но природу полюбил именно в Красноярске, мы постоянно с супругой старались выбраться куда-нибудь в окрестности в свободное время – Торгашинский хребет, Николаевская сопка, Столбы, Есауловская петля, Манская петля. Природа меня подпитывала, давала энергию. Выпить горячего чаю с молоком на вершине после быстрого подъема – совершенно непередаваемые ощущения.

Елена КОНОВАЛОВА
"Опера & Балет" №3, ноябрь 2023 года