Год назад главный балетмейстер Красноярского театра оперы и балета Сергей Бобров стал его художественным руководителем. Тем самым взяв на себя обязательство сделать оперу столь же востребованной, как ранее он продвинул балет.

– Легких путей не выбираете, Сергей Рудольфович?

– А кто сказал, что должно быть легко? Нагрузка в этом сезоне у всех в театре была колоссальная. Но, надеюсь, мне удалось получить у оперной труппы кредит доверия – это главное. Ощущается колоссальный эмоциональный подъем коллектива, его сплоченность и организованность. Что особенно проявилось в постановке последней «Царской ложи», объединившей сюиты из двух опер Мусоргского – «Хованщины» и «Бориса Годунова». Валерий Строкин пел с больным горлом, у Владимира Кирбижекова накануне премьеры поднялось давление до 220 – и никто ведь не отказался выйти на сцену, ни один! Все выдали максимум возможного. Считаю, это неплохой толчок для дальнейшего развития театра.

– Однако критики не разделяют вашего энтузиазма, упрекают, что подобный проект – на потребу публики.

– А мы, собственно, и работаем для публики! И я не согласен с эпитетом «на потребу» – все жанры хороши, кроме скучного. Знаете, сколько было звонков после нашей акции – люди спрашивали, когда можно будет еще раз посмотреть этот спектакль! Есть спрос – будет и предложение. А на фоне того, что интерес к опере сейчас повсеместно падает, вообще считаю это настоящим прорывом для нашего коллектива.

Зрителя надо растить

– Не слишком ли пессимистично насчет снижения интереса публики?

– Отнюдь. Премьеры у нас заполняются лишь на первых двух показах. Что уж говорить о старых спектаклях – они продаются с большим трудом, даже если в них заняты приглашенные певцы из столичных театров…

И такая проблема не только в Красноярске – оперные театры всего мира сегодня вынуждены искать новые формы. Об этом недавно говорилось на международном форуме в Париже, посвященном 400-летию оперного искусства. Например, директор Парижской национальной оперы Жерар Мортье пошел по пути модерна. В его «Дон Жуане» действие происходит в парижском офисе, из окна которого Дон Жуана выбрасывают в финале. Я видел этот спектакль и не скажу, что в таком приеме какое-то колоссальное художественное достоинство. И многие критики его не приемлют. Но зал был полон – публика принимает это с энтузиазмом! Так где найти золотую середину?

– Золотая середина для вашего театра – постепенно воспитывать зрителей, предлагая им на закуску самые интересные фрагменты из опер?

– Почему бы и нет, если именно это они сейчас готовы усваивать? Тем более что есть достойная, на мой взгляд, форма – «Царская ложа». Это наш оригинальный авторский проект: в декорациях императорского театра, с балконами, свечами, портьерами и колоннами выстраивается некое действие. Все что угодно – фрагменты из балетов и опер, концертные программы. Сюиты из опер Мусоргского планировалось показать еще в ноябре, к юбилею Шостаковича (он автор их редакции). Из-за реконструкции театра пришлось передвинуть на апрель. Будет потребность – покажем еще!

– А что вас, балетмейстера, побудило взяться за оперный материал?

– Вообще-то я изучал не только балетное искусство: моя специальность – режиссер музыкального театра. Работая над «Хованщиной» и «Годуновым», советовался с музыкантами и дирижерами, обсуждая, что допустимо, а что нет, – какая же здесь нарезка, как утверждают критики? Это полноценная сюита, я не кромсал партитуру ножницами! И, проработав много лет в Большом театре, который является определенным культурным эталоном для всей страны, поверьте, могу отличить одно от другого.

Но приходится думать и о том, как в нынешних условиях привить публике интерес к опере. Да, можно выпустить пятичасовую «Хованщину» стоимостью не меньше пяти миллионов рублей – и она соберет зал от силы два раза. Да и труппа сейчас пока не в состоянии вытянуть такой спектакль – нет нужного количества вокалистов. А в «Царскую ложу» с показом двух сюит было вложено 100 тысяч рублей и получено 150 тысяч – с одного показа! Год назад этот проект, с премьерой «Половецких плясок» и гала-концертом с приглашенными солистами Большого театра, вообще собрал наибольший сбор за сезон. Если с премьеры «Ромео и Джульетты» мы получили 250 тысяч рублей, то с «Царской ложи», практически ничего не вкладывая, – 400 тысяч. Нравится нам это или нет, но театр сегодня вынужден выживать.

Лебедей хватает, воинов – нет

– Жертвуя при этом полноценными постановками?

– От них никто не собирается отказываться – мы будем предлагать публике и то и другое. И, думаю, именно с помощью «Царской ложи» сможем привлечь новых зрителей: заинтересовавшись лучшими фрагментами из какой-то оперы, человек наверняка захочет услышать ее в полном объеме.

А ближайшая полноценная оперная премьера – «Мадам Баттерфляй» Пуччини. Вместе с премьерой балета «Спартак» в постановке Юрия Григоровича мы готовим ее к июньскому фестивалю «Шедевры мировой классики на Енисее». Труднейшие постановки, в них задана очень высокая планка. В «Спартаке» на сцену также выйдут артисты из Ансамбля танца Сибири. Если 32 лебедя мы набираем легко, то воинов пока приходится нанимать на стороне. (Смеется.) Партию Красса на премьере будет танцевать солист Большого театра Марк Перетокин, но Спартак будет красноярский. Возможно, осенью удастся вывезти этот балет на гастроли в Мексику.

– А с заграничными гастролями оперных спектаклей вопрос решился?

– На стадии финального согласования. Но труппа не ждет у моря погоды. Репетируем на итальянском «Мадам Баттерфляй», «Травиату» и «Тоску» – за рубежом придется петь на языке оригинала. Гастроли – очень мощный стимул для любого артиста, как творческий, так и материальный.

Это как завоевание новых территорий – иная публика, свежие эмоции и впечатления. Всем хочется успеха, получить за границей хорошую прессу. И, находясь в экстремальной ситуации, каждый будет стремиться еще выше поднять свою планку – в этом вся соль. Посмотрите на балет: из скромной труппы в 25 человек родился коллектив, который может потянуть «Спартак». Вот съездит оперная труппа на гастроли – посмотрите, какой она вернется! Может, тогда и начнется ее настоящее возрождение. Думаю, стабильные гастроли позволят нам также пригласить в театр новых сильных вокалистов.

– С премьерами на следующий сезон уже определились?

– Нам бы сейчас разобраться с ближайшими! (Улыбается.) Хотя, конечно, приходится думать наперед. Параллельно репетируем балет «Золушка» Прокофьева – я уже поставил два акта, представим премьеру на открытие следующего сезона. Декорации делает Дмитрий Чербаджи, костюмы – художник Берлинской Статс-оперы Валерий Кунгуров. К Рождеству собираемся выпустить премьеру оперы «Снегурочка» Римского-Корсакова в постановке московского режиссера Николая Покатыло. Но и от запланированной ранее оперетты «Летучая мышь» не отказываемся, все будет зависеть от денег.

Для детей хотим сделать балет «Капелия» Делиба. Он был визитной карточкой Московского хореографического училища, с успехом шел в Большом театре, во многих театрах мира. Хотелось бы также поставить красивый мюзикл. Максим Дунаевский готов сделать для нас симфоническую оркестровку «Мэри Поппинс». Но пока что эти планы приходится отодвинуть на следующий год – после фестиваля придется прежде всего заняться подготовкой празднования тридцатилетия театра.

– Уже есть какие-то идеи по этому поводу?

– Хочется показать все возможности театра – скорее всего, это будет большой гала-концерт внутри «Царской ложи». Удастся решить вопрос с финансированием – возможно, выедем на гастроли в Москву. А еще подумываем о полноценной постановке оперы Бородина «Князь Игорь» – именно с нее когда-то начинался наш театр.

Елена КОНОВАЛОВА
«Вечерний Красноярск», 1 июня 2007 г.