- Вам понравилась опера?
- Ой, я чуть не описалась!
к/ф "Красотка"

Ох и тяжело ходить мужикам на хорошие мелодрамы! Вот где приходится упираться всеми конечностями, чтобы не сверкнула предательски пусть и скупая, мужская, но - слеза. Очень она любопытна, так и норовит выползти наружу, чтобы поглядеть, что это там её так усиленно выжимает. И ведь, что характерно, эта тщательно скрываемая капля норовит оказаться где-нибудь на самом видном месте. На носу, например. Да нет, речь не о "Титанике" каком-нибудь и не об истории о безбашенном лабрадоре Марли. И даже не о советской киноклассике "Белый Бим Черное ухо". И вообще не из сферы кинематографа. Это опера Джакомо Пучини "Богема" в постановке Вячеслава Цюпы при поддержке оркестра под управлением гостя из Сербии Дейяна Савича, которую в рамках "Парада звезд" представил театр оперы и балета.

Сюжет достаточно прост. Живет себе, не тужит, в Париже начала XIX века четверка друзей-студентов: поэт Рудольф (Михаил Урусов), художник Марсель (Олег Алексеев), музыкант Шонар (Роман Хобта) и философ Коллин (Андрей Силенко). Живет по принципу: будет день - будет и пища. Сегодня холодно и голодно, а завтра просадим все заработанные деньги в ближайшем кафе. Зато весело. Что думать о будущем, когда мы молоды и сильны, и весь мир перед нами. И он не устоит, потому что мы талантливы, и все в этом скоро убедятся.

Разумеется, именно самый элегично настроенный из четверки "мушкетеров" - Рудольф - встречает любовь всей своей жизни, белошвейку Мими (Светлана Левчук). Нормальная юношеская реакция на внешний и приятный раздражитель: все имеющиеся средства, как свои, так и средства друзей - идут на пускание пыли в глаза, обещания вечной любви и верности.

Но случилась беда, девушка заболела. Холодная зима и полуголодное существование никоим образом не способствуют выздоровлению. Рудольф, сколько ни думал, так и не смог изобрести реальный способ помочь девушке. Он придумывает, как ему кажется, отличный ход: порвать все отношения с Мими, что позволит ей припасть к более состоятельному мужскому плечу, которое и обеспечит ей надлежащие уход, питание и комфорт. Ход, может быть, и удачный, но карты легли так, что её здоровье, и без того угрожающе кренящееся, окончательно подорвано ещё и, как сейчас говорят, стрессом на почве сложностей в отношениях. А чахотка (именно ею больна Мими) чем-чем, а нервными напряжениями точно не лечится.

Чувствуя себя всё хуже, Мими приходит к Рудольфу в надежде, что близость любимого и поддержка друзей помогут ей выстоять в схватке за жизнь и дожить до весны, а там и сама природа поможет. Но поздно: Ни усилия друзей, распродающих свои ценности, чтобы заплатить врачу и купить лекарства, ни заверения любимого, что он теперь точно никуда не уйдёт, уже не могут помочь. Мими не доживёт до весны. Единственное утешение - в последние минуты она была вкругу близких ей людей.

Банальная, уже много раз эксплуатируемая история. Нужно, правда, учесть, что на момент написания "Богемы" так безжалостно тихо убил свою героиню лишь Верди в "Травиате". К тому же Пуччини в тот период стоял на распутье: то ли ему оставаться романтиком, то ли стать певцом веризма. Попутно он заглядывал в психологические глубины человека. Увиденное там, судя по всему, ему категорически не нравилось. Иного способа достучаться до людей он не находил, а избранный им не все принимали. Вернее, принимали-то все, но по-разному. Критики-современники, сложив губы "куриной гузкой", сказали "Фу!", а зрители пришли в экстаз, услышав хорошую, но обычную душещипательную историю.

Но речь здесь не столько о превратностях любви, сколько о вечном человеческом инфантилизме, об отказе и нежелании брать ответственность ни за ближнего своего, ни даже за самого себя. О страхе перед этой ответственностью. Что может быть страшнее, чем отказ от страданий любимого человека в пользу даже не самого себя, а своих интересов, будь они хоть неспособностью к творчеству в таких условиях? Что убивает более гарантированно, чем предательство? В этой схватке между человечностью и эгоизмом пострадают все.

Ну да, тут эпиграфом очень подошло бы вечное "Все мужики козлы!". Благо, хоть показанное на сцене Оперного даёт надежду. Хотя бы потому, что поставлено и сыграно так, что верится: безответственность героев всего лишь временное явление. Преходящий юношеский инфантилизм. Как те детские штанишки, из которых все вырастают. Кто-то раньше, кто-то позже, но вырастают обязательно. Да, для иных необходимо большое потрясение, чтобы начать думать, но - хотя бы так...

Постановщики решили не потрясать воображение зрителя. Здесь не было мотаний по хронологии ни на сто, ни на двести лет вперед (хотя проблема существует и в наше время). Все тот же 1830 год, тот же Париж, тот же Латинский квартал, та же мансарда, где, буйствуя, влачат студенческое существование четыре друга. Радуются куску мяса и бутылке вина, печалятся о временной невозможности доказать свою гениальность.

Сама мансарда прописана лаконично-доходчиво (сценограф Дмитрий Чербаджи). Без лишних нагромождений в виде лестниц, балконов, видов на соседние крыши. Никаких "эйфелевых столпов" и "триумфальных арок". Лишь парижский мост на заднике. По абрису это может быть и мост Революции (нынешний Согласия), и мост Инвалидов, но, скорее всего, это Сен-Мишель. Озябшим в промозглой каморке героям не хватает в компании разве что Снежной королевы, ну, на худой конец, хоть пары белых медведей. И та, и эти отлично впишутся в кричащие холодом интерьер и игру актеров. К тому же героев буквально засыпает снегом. Как указатель времени года (действие происходит в канун Сочельника), снег здесь выглядит лишним, а как некий символ безрадостности и беспросветности момента - очень к месту. Точно так же он будет засыпать комнату после смерти Мими. А до этого в разные тревожащие душу моменты на сцену будут лететь одинокие снежинки (хотя, может, именно в эти моменты "снегокидатель" наверху просто задремывал и терял реквизит). С повышением градуса жизнерадостности героев снег идти перестаёт. Как показывает практика, для этого достаточно появления в каморке пары друзей с провизией и деньгами. То есть: как мало для счастья нужно человеку, а уж юному человеку и того меньше.

Тот же повышенный градус юности используется, чтобы переспорить, обвести вокруг пальца, выставить в дураках хоть домовладельца, которому немало задолжали за проживание, хоть государственного чиновника, хоть самого дьявола. Сначала довести спор или ситуацию до абсурда, а потом доказать, что в этом виноват сам оппонент. А раз так, то и говорить с ним не о чем. Нормальный прием, к которому прибегал, прибегает и будет прибегать всякий раз юный идеализм. Некоторым для этого нужно немного выпить, а некоторым, как Марселю, бог и так подвесил язык за середину.

Домовладелец Бенуа (Владимир Кирбижеков) этот спор с юными нахалами проиграл. Мелкий похотливый сатир-подкаблучник подшофе. Так ведь и утёк со сцены, излучая недоумение произошедшим, сжимая в руках наскоро набросанный ушлым художником портрет и реально создавая впечатление слегка нетрезвого человека. А может, он опьянел от странно-соблазнительных конвульсий, что исполнил у него на коленях Марсель? Так ведь и будет бедный Бенуа таскаться с этим портретом и дальше по ходу повествования.

Якобы невзначай зашедшая к сплавившему на гулянку друзей Рудольфу его соседка Мими. Может, и не случайно. Жить рядом и ни разу не увидеть друг друга? Она-то явно его уже видела. И свеча очень удачно потухла на лестнице, уже ведущей в никуда (дальше - только крыша). И ключ очень удачно обронила. В общем, всё сделала, чтобы этот увалень внимание на нее обратил. Он и обратил. И не нашарил он в темноте её холодную ручку, чтобы спеть свою знаменитую ("Холодная ручонка"), а схватил, как коршун, взалкавший кролика, и возопил свою победную песнь. Женские силки сработали по всем правилам: жертва есть и она считает себя завоевателем, а не завоеванной стороной.

Вот уж кто не заботится о правилах ведения охоты на особей противоположного пола, так это Мюзетта (Вера Баранова). Она не ведет партизанскую сердечную войну, а идёт, как завоеватель, как Македонский: сначала захватить, а потом позволить построить в честь себя храм. Ну, и чтобы никто не забывал поклоняться ей в этом храме. Какие там "гренадеры в золотом" в кафе "Момюс", где она произвела такой фурор, что остальные герои просто растворились, превратившись в массовку! Это реально статуя чистого золота, воздвигнутая её красоте.

Ну и пусть там гренадеры. Любит она статных красавцев, состоящих в элитных войсках. Любила бы слонов - была бы статуя Ганеши. Нравились бы цветы - засеяли бы весь если не Париж, то хотя бы Латинский квартал, и Сорбонну в первую очередь, подсолнухами. Всё для богини.

Где тот Альциндор (Вячеслав Нечипуренко), государственный советник, в чьем обществе она посетила это увеселительное заведение (хотя ему явно лучше дышалось бы в более элитарном "У Прокопа"). От него на фоне бурно выписывающей пощечины Марселю гризетки только и осталось ощущение меткости в метании денег, когда он, вынужденный расплачиваться за всю компанию баламутов, не промахнулся при броске пачки банкнот на поднос пробегающего мимо официанта.

Где Парпиньоль (Николай Тричев), которому прописано ронять в руки Мими какую-то марионетку с оборванными "вожжами", что должно вызывать ассоциации чего-то грядущего и не очень хорошего. В "Момюс" есть только Мюзетта. Ну, и Марсель - по воле случая. Именно из-за него красавица беснуется ("Я весела"). Ведь все остальные мужчины - лишь кошельки для ее безбедной жизни, и он один - её любовь. И именно ему достаётся за всё хорошее. А вот не надо так демонстративно и так артистично игнорировать любящую женщину!

Как не нужно и тянуть жилы из любимой женщины. Рудольф в этом очень хорош. Безобразно хорош. Исполняемая им перед Марселем роль ревнивца дышит большей правдоподобностью, чем дальнейшее признание в истинной подоплёке происходящего. Герой убедил себя в собственном благородстве. Не в силах обеспечить любимую женщину, он вынужден изображать ревность, чтобы вызвать разрыв отношений. Она ведь смертельно больна, и любовь её не спасет: Хотя уж кто-кто, а Мими просто радовалась каждому мгновению проведенному с Рудольфом. Разумеется, весь хитроумный план тут же излагается другу ("Марсель, я все обдумал!"). Собственно говоря, и сам Марсель слегка напряжён складывающимися отношениями со своей возлюбленной. И их роман с Мюзеттой близится к концу, и примерно в тех же тонах - он не в силах обеспечивать ее запросы на красивую жизнь. Проще отстраниться и дать ей волю. Два очень благородных юноши, пекущихся о благополучии своих дам:

В конце концов всё вернется к тому, с чего начиналось. К мансарде, в которой те же двое будут опять горевать. На этот раз о минувших счастливых днях. Их грустный дуэт ("О Мими! Ты не вернёшься") будет прерван появлением весельчаков Шонара и Коллина. От слезливости до хохота один шаг, и вот уже вся компания весела и, шутя, они хлещут друг друга селёдкой по лицам.

"Потехе час". Кончилось время бездумного детства. Оно, собственно говоря, кончилось уже давно, но герои намёков не понимают. А потому к ним как рок, как фатум, в самый разгар веселья приходит Мюзетта с известием, что Мими очень плоха и ей не хватило сил подняться в мансарду. Рудольф срывается из комнаты. Парни притихли. Грядёт страшное, что так беззаботно отвергали юные умы. С кем угодно, только не с ними. Очень простое и красивое решение - принести Мими на руках. Ее не втащила в комнату на своих плечах Мюзетта, и она не втекла сама, сгорбившись и сотрясаясь от кашля. Рудольфу оставили хоть немного мужественности и символичности. Он принял, хоть и поздно, ответственность на себя. Он взвалил на себя тот крест, что есть не только право, но и обязанность.

В последней сцене всё выжимает слезу - в хорошем смысле этого выражения. И Мюзета, с безграничной жалостью к Мими отдающая Марселю свои драгоценности, чтобы тот купил лекарства и муфту, о которой так мечтала страдающая от холода обреченная. И "богемцы", окаменевшие от скорбного бессилия, - этого врага нельзя победить, так, как они могут и как привыкли. Шонар и Колин здесь вообще как безмолвно-яростно кричащие статуи в тщательно выверенных позах и жестах. От беспечной юности и веселья не осталось и следа. Пришло понимание серьёзности как происходящего прямо сейчас, так и серьёзности жизни вообще. С юмором относиться к жизни можно, нельзя относиться к ней несерьёзно. В попытке помочь каждый из них готов отдать самое ценное. Готовы отдать и больше, но - никто не возьмёт. Мрачность, тяжесть момента скрашивается последними минутами радости Мими, осознающей, что она не одинока, что рядом любимый и добрые друзья. И это - единственное, что они могут ей дать до того, как вновь пойдет снег:

* * *

История о друзьях, по сути - студентах (читай, молодежи), живущих одним днем. От заработка к заработку, от сессии до сессии. Не имеющие привычки хоть на секунду задуматься о будущем. Нищие кутилы, не имеющих понятия о стоимости денег, но не потому, что не знают им цены, а потому, что не знают, насколько безжалостной и непомерной она бывает. Не подумав сегодня, завтра будешь бессилен что-либо сделать. Скучный и страшный реальный "взрослый" мир уже настойчиво стучится в их двери, но пока никто из них его не слышит, а главное - не хочет слышать. Ведь вокруг так много интересного, а они так молоды и так полны сил! Тем больнее будет пощечина реальности. Пощечину получит Марсель от Мюзетты, "селёдочными" пощечинами они наградят друг друга в пылу веселья. Отрезвляющей пощечиной стала смерть их друга на их руках.

Арсен МАМАТИЕВ
Yarsk.ru, 22.03.2011 г.