Ольга Кораблина: "За работой красноярских деятелей хочется наблюдать"
Театры Сибири удивили столичного критика
Через месяц, в январе 2016 года, в Красноярске открывается очередной фестиваль «Парад звёзд в оперном». Он уже приобрел международный статус, участие в нём считают честью выдающиеся мастера оперного пения и дирижеры. За два месяца перед красноярцами успеют выступить знаменитости из России, Италии, США, Словакии, Беларуси, Казахстана, Армении. Среди них – нередкие гости нашей сцены из Большого и Мариинского театров. Эксперты отмечают: Красноярск всё чаще становится центром культурной жизни не только России, но и всего Тихоокеанского региона. Благодаря чему? Об этом «МК» беседует с театральным критиком, руководителем кабинета музыкальных театров Союза театральных деятелей России Ольгой Кораблиной.
– В жюри музыкальных театров я участвую третий год. А история, связывающая меня с Красноярским краем, уходит в 1990-е. Огромная часть моей работы связана с красноярскими театралами. Как театровед и критик я училась в ГИТИСе. И все критики, которые сюда приезжали – это мои однокурсники, однокашники. Я с ними много лет общаюсь. В центральном аппарате театральных деятелей я 10 лет занималась драматическими театрами, а в 1994 году меня пригласили в кабинет музыкальных театров. С тех пор, как я пришла работать в Союз театральных деятелей, возрастало уважение к краю. К нам на мастер-классы, семинары, лаборатории, конференции приезжали люди из Железногорского театра оперетты, Красноярского театра оперы и балета. Когда они рассказывали, как живут – сердце кровью обливалось. И в Москве тогда все было по талонам, но это ничто по сравнению с рассказами Анатолия Чепурного, руководившего оркестром Красноярского театра оперы и балета, о том, что он не может выдать зарплату яйцами, поскольку бой большой. Гвозди бы делать из этих людей – такое ощущение! И в этой ситуации готовили премьеры. В Красноярском крае артисты работали с неистовой самоотверженностью.
А затем в Сибирь поехали известные танцоры и постановщики. Всемирная знаменитость Григорович приехал в Красноярск ставить «Спартака». Тогда на премьере было ползала зрителей. Но – было! Значит, есть люди, которым это интересно; значит, есть для кого работать. Я постоянно бываю на театральных мероприятиях в Красноярске и вижу, как залы постепенно заполняются. Сейчас практически во всех театрах аншлаги.
– Это говорит о профессионализме, высоком уровне работы постановщиков и актеров красноярских театров?
– Театры работают очень интересно. Не боятся ошибиться, пробуют работать на грани «получится – не получится». Например, в прошлом году художественный руководитель Театра оперы и балета Сергей Бобров взялся ставить первую версию балета «Лебединое озеро». Вокруг этой постановки было много споров. И, возможно, это не самая удачная версия. Но все же интереснейшая попытка – сделать что-то принципиально новое.
Или мюзикл «Казанова», который идет в Красноярском музыкальном театре. Это не какое-то сверхъестественное произведение, но есть интерес: взять иной материал, по-другому сыграть. Все это работает на имидж театра, на то, чтобы заинтересовать зрителя.
За работой театральных деятелей Красноярского края хочется наблюдать. Я бы сказала, что у руководства ваших театров есть терпение и смелость. Ведь на подмостках региона идет такой разнообразный репертуар, какому мы в Москве и Санкт-Петербурге можем позавидовать. У нас репертуар идет по кругу, а в Сибири – разные направления, индивидуальный подход к постановке спектаклей. Да и то, что происходит вокруг – балетные форум и конкурс, лаборатории, читки новых пьес, такие грандиозные события, как музыкальный фестиваль стран Азиатско-Тихоокеанского региона, «Театральная весна» – все внушает уважение. Поверьте критику: столь масштабно, как в Красноярске «Театральная весна» не проходит ни в одном городе России!
– Как вы считаете, в чем секрет успеха той или иной театральной постановки?
– Невозможно рассматривать спектакль вне событий, происходящих в городе, в крае. И одно направление от другого нельзя отделять. В мою епархию, как приглашенного критика и руководителя кабинета музыкальных театров, входят Красноярский театр оперы и балета, Железногорский театр оперетты и Красноярский музыкальный театр. Но я обязательно смотрю спектакли других коллективов – драматических, кукольных, экспериментальные работы. Иначе не поймешь, в каком контексте, в каком свете существует направление, которым ты занимаешься. Только так можно понять, как существует музыкальный театр, идет ли он в ногу с театральной жизнью края или делает что-то кардинально противоположное. Спектакль должен вписываться в театральное мировоззрение жителей региона. И я считаю нормальным, когда в одних регионах спектакль приживается, а в других нет. Люди везде разные, и нельзя обозначить: авангард или, скажем, классику должны любить все.
– То есть если не ходят зрители на спектакль, нужно убрать его из репертуара?
– Зрительский интерес нужно учитывать. Но здесь должно быть чувство меры. Нельзя насаждать то, что не прививается в городе, но не стоит от этого и отказываться совсем. Ведь есть часть аудитории, которой это интересно. Для этого и существует театральный маркетинг. Режиссер – творческий человек. Он ставит то, что считает нужным. Но на какую аудиторию, на какую площадку? В Санкт-Петербурге, например, три года шел с аншлагами мюзикл «Бал вампиров». А «Чикаго» не прижился. Питерский театр музыкальной комедии – огромное красивое здание в золоте и лепнине с бархатными шторами. Открывается занавес – и тут некая американская жизнь, девушки в чулочках и купальниках. Сцена не та, не та ментальность. В России зарождается направление – изучение театрального спроса. Но пока, к сожалению, немного молодых людей приходит в оперу и оперетту.
– К оперетте долго относились как к легкому жанру, не достойному серьезного обсуждения…
– Это жанр даже сегодня странный для восприятия молодыми (и не очень) людьми. Оперетта схожа с мюзиклом. Но проблема в том, что новых оперетт не появляется, их никто не пишет. В свое время классические венские оперетты были адаптированы под социальные проблемы, и приобрели другой смысл. Например, тема любви сочетается с противопоставлением богатых и бедных, наших и не наших. Таким образом творческие люди спасли этот жанр, который считался буржуазным. А сегодня он ходит по кругу, на него наступает мюзикл. Но и этот жанр у нас сильно не приживается. Мы не увидим ни одного музыкального спектакля, который шел бы пять-десять лет каждый день.
В Красноярском крае, считаю, появился молодой человек, который пытается возродить оперетту. В Железногорский театр недавно пришел молодой режиссер Антон Лободаев. Первые спектакли ему давались непросто: и в труппе сложности, и оркестрик маленький, и город закрытый. Но он только окончил ГИТИС. И сейчас я вижу, как шаг за шагом он принципиально по-другому работает с артистами, они заиграли и зазвучали, потому что по-иному взглянули на себя. Обычно молодым режиссерам не свойственно заниматься опереттой. И я уважаю Антона: он делает то, что ему нравится. Это здорово!
– Вы говорили «невозможно рассматривать театр в отрыве от того, что происходит в городе». Насколько муниципальные театры отдаленных территорий Красноярского края отвечают этому принципу?
– Сразу скажу: такое количество муниципальных театров как в Красноярском крае – уникальное явление. И работают ваши театры серьезно, без поддавков. Знаете, иногда на конкурсах маленькие театры давят на жалость. От этого становится не по себе. За этим скрывается профессиональная беспомощность. В Красноярском крае ни от одного театра – Мотыгинского, Шарыповского или Лесосибирского – я никогда не слышала ни одной жалобы. Они очень точно подбирают материал. Берут тот, который могут профессионально сделать, и который будет интересен зрителям. На сцене отражается то, что действительно трогает людей в их районе, что им созвучно. Муниципальные театры работают очень серьезно, отношение к делу потрясающее. Для меня это другой мир, не узнав который нельзя сказать, что занимаешься театром.
Василиса НИКУЛИНА
"МК в Красноярске", 9 декабря 2015 г.
