Начало сезона – это всегда ожидания, открытия, перемены. Для нашей сегодняшней героини новый сезон обещает быть особенно знаковым и волнительным. Елена Свинко – одна из наиболее ярко заявивших о себе молодых балерин – летом покинула родной театр в Красноярске и присоединилась к труппе Михайловского театра. Мы поговорили с Леной об успехах прошлого сезона, творческих ожиданиях и о том, как ей далось столь непростое решение о смене театра и как она справляется со страхами перед началом новой жизни, связанных с выходом на новую сцену.

— Лена, в наступающем сезоне в вашей творческой жизни грядет большая перемена. Расскажите, как вы приняли решение перейти в другой театр? Что вы сейчас чувствуете?

— На самом деле мне очень страшно! Не знаю, как решилась на этот шаг, потому что я всю жизнь прожила в Красноярске: у меня там семья, дом и родной театр. И сейчас мне, конечно, очень сложно. К тому же я сначала уволилась, а договор с новым театром еще не подписала, ведь сейчас все в отпусках. Поэтому я нахожусь в некотором смятении — не знаю, как дальше все сложится, что меня ждет в следующем сезоне… (На момент выхода интервью Елена подписала контракт с Михайловским театром. — Прим. ред.)

— А почему вы приняли такое решение? Вы, если можно так выразиться, полностью продукт красноярской балетной школы, всю свою творческую жизнь провели в Красноярском театре.

— В целом я хочу расти дальше, больше, хочу попробовать новую хореографию, другие постановки… Столичный театр, в любом случае, предполагает более высокий уровень труппы — есть к чему стремиться, есть с кем конкурировать. А конкуренция, как известно, — двигатель прогресса. И возраст еще позволяет освоить что-то новое.

Вернуться, наверное, никогда не поздно. Возможно, когда закончу карьеру, я снова окажусь в Красноярске.

— Не боитесь, что ваш уход в каком-то смысле может быть расценен как предательство? Вы выросли в этом городе, он столько всего вам дал, именно здесь вы стали признанной артисткой.

— Знаете, я разговаривала и с директором театра, и с Сергеем Рудольфовичем Бобровым (Художественный руководитель Красноярского государственного театра оперы и балета. — Прим. ред.). Они меня поняли и согласились, что мое время пришло. Правда, попросили не забывать Красноярск, сказали, что будут приглашать и всегда рады видеть на сцене театра. Я буду счастлива приезжать в Красноярск, танцевать там спектакли! Так что меня для дальнейшего развития отпустили в добрый путь.

— Почему именно Михайловский театр?

— Если честно, я не до конца определилась, есть предложения еще от нескольких театров… И я пока нахожусь в раздумьях.

В Михайловском широкий репертуар. Когда стоит всего три-четыре спектакля в месяц, а в театре пять-шесть ведущих балерин, то, естественно, пробиться очень сложно. А когда спектаклей много, соответственно, есть возможность танцевать больше, работать с разными хореографами. Мне всегда было это интересно, и если предоставляется такой шанс — почему бы и нет…

— В какие еще театры вас пригласили?

— Например, Театр балета им. Леонида Якобсона предлагает мне достаточно хорошие условия, которые вводят меня в смятение относительно выбора. Там предлагают все и сразу, а тут все еще немного неопределенно, потому что личной встречи с руководством Михайловского театра у меня пока не было — она состоится в сентябре.

— Ваша старшая сестра работает в Театре балета им. Леонида Якобсона, верно?

— Да. Поэтому я не очень хочу идти работать с ней в один театр, ведь театр — это конкуренция. Сестра для меня всегда была поддержкой, опорой, помощью. Я не хочу, чтобы наши отношения переходили в некое соревнование, чтобы к ним примешивались зависть и тому подобное…

— Лена, вы сказали, что вам в принципе страшно из-за такой разительной перемены в жизни. Что именно вас пугает: момент привыкания к новой сцене, потому что она очень специфическая, небольшая, к сильному покату, к новому залу, публике, городу?

— Об этом еще не задумывалась, если честно. Из-за поката я немного нервничала, но поработав в Большом театре на покате в Улановском зале, — а там, если я не ошибаюсь, покат такой же, как на сцене Михайловского — успокоилась. И отработав на нем конкурс, я думаю, что покат мне подходит, я смогу с ним справиться.

— Как вы в принципе справляетесь со страхами? Какие установки себе даете?

— Стараюсь себя убеждать, что я многого добилась за последнее время и вроде неплохо танцую, что, наверное, буду востребована и дальше. А пока я просто пытаюсь отдохнуть, потому что был очень насыщенный сезон, произошло много событий, от которых сложно отойти. Так что я пытаюсь немного отвлечься от профессии и просто восстановиться.

— Помимо смены театра вам предстоит смена города, а Петербург город особенный… Нет ли опасений, что он сможет вас в какой-то степени поглотить? Какие у вас взаимоотношения с Петербургом?

— Каждый раз, когда я приезжаю в Санкт-Петербург, здесь стоит прекрасная погода! Не знаю, связано это со мной или нет, хочу думать, что, да — Питер всегда рад меня видеть. Здесь я себя ощущаю очень комфортно, мне нравится этот город, его архитектура. Я всегда чувствую здесь внутренний подъем, одухотворение. Думаю, что все сложится.

— Недавно вы стали серебряным призером Международного конкурса артистов балета в Москве. Что вам дало участие именно в этом смотре, ведь у вас достаточно большой опыт работы на конкурсах?

— В первую очередь это выход на сцену Большого театра. Плюс прекрасный бонус — возможность прикоснуться к хореографии Юрия Николаевича Григоровича.

Этот конкурс был для меня некой вершиной, которую хотелось покорить. Участвуя во всех предыдущих смотрах, я в действительности готовила себя к Московскому международному конкурсу. Здесь были представлены крупнейшие мировые сцены — Большой, Мариинский. Все боролись за титулы, и это совсем другой уровень.

Однажды я уже выступала на этом конкурсе, когда училась в хореографическом колледже. Тогда я не прошла дальше второго тура и сказала себе, что еще вернусь и обязательно чего-нибудь добьюсь. Это было моей целью с детства.

Признаюсь, ехать было страшно! Мой конкурсный век подходит к концу, и я уже имею столько медалей и наработанный репертуар…. А конкурс — это всегда лотерея: можно где-то оступиться, что-то может случиться, можно неправильно выбрать программу и не пройти дальше… И это перечеркнет все, чего ты добился. Но, как всегда, я поборола свои страхи и смогла доказать прежде всего самой себе, что могу соревноваться с ведущими танцовщиками главных театров страны.

— Дал ли вам что-то этот конкурс в плане продвижения себя в профессии? Возможно, последовали какие-то интересные предложения?

— На самом деле, нет, ничего не последовало. Хотя мне казалось, я сейчас приеду, сразу посыпятся предложения от разных театров. Возможно, в двадцать первом веке все изменилось… Мне кажется, сейчас уже не приглашают артистов таким образом. В общем, пришлось самой звонить, узнавать.

— Как долго вы готовитесь к конкурсам? В частности, сколько времени у вас заняла подготовка к Международному конкурсу артистов балета в Москве?

— Всегда по-разному. Перед конкурсом в Москве руководство театра пошло нам навстречу, освободив от спектаклей (театр представляли три ведущие пары). Мы с партнером начали готовиться месяца за три, по началу не каждый день: изучали программу, два-три раза в неделю старались репетировать... А, например, когда ехали на Всероссийский конкурс, то готовились не больше недели, потому что накануне заболели коронавирусом, и наша поездка была под вопросом. Наконец, пришли отрицательные тесты, и мы на свой страх и риск решили поехать.

В Сочи я тоже уезжала сразу после спектакля, а по приезду в Красноярск уже через два дня у меня состоялась премьера «Раймонды». Я вышла в этом спектакле даже без оркестровой репетиции, но за счет того, что была в хорошей форме после конкурса и гала-концертов, моя премьера прошла достаточно успешно.

С Московским конкурсом уже не пойдешь на такую авантюру, потому что это очень серьезное мероприятие. Он требует подготовки — физической и моральной. Очень сложно с прямой сцены выйти на покат. Сам Сергей Рудольфович приходил к нам на репетиции, хотя обычно он это делает нечасто в связи со своей загруженностью. Также наш театр для всех пар сшил костюмы к каждому номеру по эскизам Елены Зайцевой. Для театра наше участие на конкурсе тоже было серьезным событием. 

— Как вы считаете, участие в конкурсах сказывается на работе артиста в театре? С одной стороны, вы много занимаетесь, готовитесь, самосовершенствуетесь… Но с другой — отодвигаете работу над постоянным репертуаром ради конкурсного. Плюс эмоциональное напряжение.

— Я бы не сказала, что у меня когда-то возникали сложности, потому что в Красноярском театре не так много балетных спектаклей — три-четыре в месяц на четыре ведущих балерины.

Именно поэтому я всегда ездила на конкурсы: из-за возможности дополнительного выхода на сцену, освоения нового репертуара, который не идет в театре. В моем случае конкурсы не мешали, а, наоборот, дополняли.

— Продолжая разговор о конкурсах, насколько, по-вашему мнению, всегда объективно судейство жюри? Чувствовали ли вы когда-то несправедливость?

— Как правило, такого чувства не возникает, потому что в жюри сидят большие профессионалы, признанные мэтры искусства, не хочется думать, что они необъективны. Всегда есть какие-то недочеты, которые нужно исправлять. Лично у меня не возникало моментов, когда мне казалось, что меня засудили или я достойна большего. Проигрыш всегда дает дополнительный стимул к работе, к самосовершенствованию. Конечно, хочется иногда спросить у жюри: «Над чем стоит поработать? На что обратить внимание?» Но не всегда есть такая возможность. Если бы они могли написать комментарий и передать после конкурса, было бы здорово, особенно для молодых артистов.

— Если заглянуть глубже и порассуждать о несправедливости в профессии артиста балета в целом? Вы сталкивались с чем-то подобным в карьере?

— Конечно, иногда случается в театре, что спектакль дают другой балерине. А ты думаешь: «Почему? Почему не я?» Это, наверное, нормально, естественно, даже не знаю… Если она и присутствует, я всегда стараюсь здраво рассудить: да, это в какой-то степени несправедливо, но по факту, может быть, с тобой вообще не связано. Поэтому расстраиваться не стоит.

— А вам сразу стали давать ведущий репертуар, или вы какое-то время стояли в кордебалете и прошли все ступени балетной иерархии?

— Я начала с кордебалета. Хотя, учась в колледже, танцевала Мари в «Щелкунчике». А придя в театр, встала в кордебалет «Жизели». Помню, у меня была премьера — виллисы, корзиночки и подруги. Я категорически не могла выучить виллис!

Еще в колледже на втором курсе мой педагог всегда говорила, что даже ведущие артистки должны пройти кордебалет. Но по тебе должно быть сразу видно, что ты ведущая, при этом нужно танцевать вместе с кордебалетом, все делать синхронно. Она всегда это во мне воспитывала. Но с «Жизелью»… Я просто не могла выучить эту хореографию! Хорошо, что на следующий спектакль меня уже переставили в двойку. А потом, когда я готовилась к гастролям в Англии, мне доверили вести спектакли. Все основные премьеры я станцевала именно на этих гастролях.  

— Мы знакомы достаточно давно, и за эти годы вы очень выросли в профессии. Есть ли у вас какие-то особые секреты достижения высшего мастерства, помимо постоянной работы в зале?

— Все приходит с опытом, количеством спектаклей, наработкой репертуара. Чем разнообразнее твой репертуар, тем больше это дает тебе дополнительных возможностей. А особых секретов нет — только каждодневный труд. Еще с возрастом начинаешь умнее быть, понимаешь свои недостатки, больше работаешь головой.

— Как у вас обычно проходит подготовка к новой роли?

— Перед тем, как я начинаю что-то учить, я смотрю разные исполнения, отмечаю для себя какие-то моменты, например, руки, которые мне подойдут или стилистические краски, которые я могу на себя примерить. Когда учу порядок и репетирую, то всегда стараюсь чувствовать и в дальнейшем делать эмоциональные краски такими, какими бы я, Лена Свинко, их сделала в жизни. У каждой балерины должна быть индивидуальность. Копировать кого-то не очень хорошо, профессионалы всегда это увидят. Я стараюсь прорабатывать все мизансцены, жесты, диалоги, чтобы они читались зрителем. Могу технически усовершенствовать какие-то вещи: добавить пируэт, технический переход… Мне хореографы никогда не запрещали так делать, а, наоборот, только поощряли.

— Есть ли у вас самые любимые партии или самые значимые в вашем репертуаре?

— Партия Кармен для меня очень значима, хотя я никогда не чувствовала себя Кармен… Однако я ни капли не жалею, что столкнулась с этой ролью. На первых репетициях было сложно и некомфортно, но со временем я начала перебарывать стеснение и получать удовольствие. Было очень интересно перевоплощаться в эту огненную женщину! Обожаю Мари в «Щелкунчике», потому что можно почувствовать себя ребенком. Исполнив дуэт Хозяйки Медной горы с Данилой, я очень хочу станцевать полный спектакль и примерить на себя эту роль. Мне кажется, она мне подходит. Люблю Жизель. Мне нравится проживать сцену сумасшествия, я вообще люблю такие сложные эмоциональные сцены… Над ними интересно работать. И конечно, Катарина из балета «Катарина, или Дочь разбойника». Балет ставился на меня, и Сергей Рудольфович разрешал привносить в персонаж свои краски. Эта партия гармонично сочетается с моим внутренним миром, я тоже была в детстве разбойницей.

— Какие новые партии вы бы в первую очередь хотели исполнить в Михайловском театре?

— Мне хочется поработать с хореографией Начо Дуато, потому что это нечто совсем иное. Вроде те же самые балеты («Спящая красавица», «Лебединое озеро», «Ромео и Джульетта»), но абсолютно другое прочтение. Послушать, изучить, что он хотел передать, выразить — это для меня очень интересно.

— Как вы относитесь к критике?

— Хорошо, всегда к ней прислушиваюсь. Конечно, в критике присутствует момент субъективности. Но я очень спокойно и положительно воспринимаю критику — всегда рада свежему взгляду.

— Если бы была возможность вернуться на десять лет назад и дать любой совет себе пятнадцатилетней, что бы вы посоветовали?

— Даже не знаю. У нас настолько сложная профессия, в которой ты должен к чему-то приходить маленькими шажочками, чтобы не травмировать себя. К каким-то партиям ты должен быть эмоционально готов. Все должно идти постепенно. Наверное, я бы сказала: «Доверяй себе, слушай себя, верь в себя». Кардинального совета я бы себе давать не стала.

— Лена, у вас сейчас есть заветная мечта?

— Две мои мечты — съездить на Московский конкурс (достойно там себя показать) и станцевать балет на сцене Большого театра — осуществились. Сейчас время перемен, и конкретной мечты пока нет, но я думаю, что она у меня обязательно появится.

Екатерина БОРНОВИЦКАЯ
Ballet Magazine, 06.09.2022