Оперный конкурс имени Петра Словцова открыл новые имена не только в вокале, но и в режиссуре

О Красноярском Международном вокальном конкурсе имени Петра Словцова, завершившемся 23 мая, не шумит центральная пресса, хотя это состязание, прошедшее на родине Дмитрия Хворостовского (впрочем, без его участия) отнюдь не бедно талантами. А с обладателем Гран-при, думаю, охотно заключил бы контракт любой мировой театр. Известная проблема провинциальной России, которая питает соками не только родную, но и интернациональную культуру, не получая взамен должного внимания. Тем не менее состязание, как и замечательный сибирский певец, чье имя оно носит, держится за Красноярск: нынешний смотр – уже третий. Правда, за 23 года…

Сперва немного истории: Петр Словцов – талантливый красноярский тенор, в 1912 году окончивший Московскую консерваторию, работавший в оперных театрах Киева, Петрограда (где его партнером во многих спектаклях был Шаляпин), в начале 1920-х годов собравший на малой родине оперную труппу, которая впоследствии составила основу созданного в 1978 году Красноярского театра оперы и балета. В чьих стенах и прошел нынешний конкурс.

Правда, очень уж регулярным соревнование не назовешь: первое состоялось в 1992 году, второе – в 2001-м. Город и край, давшие миру Дмитрия Хворостовского (кстати, Дмитрий Александрович – «внучатый ученик» супруги Словцова Маргариты Риоли-Словцовой, которая воспитала Екатерину Иофель, профессора Хворостовского в местном Институте искусств), могли бы проводить конкурс чаще, чем раз в 14 лет. Понятно, все зависит от желания людей при власти и деньгах. На этот раз все счастливо совпало, конкурс поддержали многие персоны и организации, в первую очередь губернатор Красноярского края Виктор Толоконский и Фонд Ирины Архиповой, возглавляемый знаменитым певцом Владиславом Пьявко. Об авторитетности жюри можно судить хотя бы по именам легендарной итальянской примадонны Фьоренцы Коссотто, знаменитого словацкого тенора и директора Национальной оперы Петера Дворского, ну и, конечно, наших Владислава Пьявко, Маквалы Касрашвили, Ирины Долженко (которая, помимо того что она одна из самых известных солисток Большого театра, еще и художественный руководитель Красноярской оперы)…

О «весе» конкурса говорит и число поступивших заявок – около 100, это вполне на уровне самых авторитетных мировых состязаний, из них для участия в очных прослушиваниях отобрали 46 претендентов, до финального третьего тура (к которому подъехал корреспондент «Труда») добрались 12, в том числе четверо красноярцев. Еще одно доказательство того, что традиции Словцова, 90 лет назад начавшего в Красноярске регулярное исполнение оперной классики, живы.

Например, запомнился отличный баритон и вальяжная актерская игра Александра Михалева (2-я премия) в сценах из «Евгения Онегина» – при том что Александр, как выяснилось из беседы с ним, еще и композитор. Благородством тембра с ним вполне может помериться Александр Суханов из Ярославля (разделивший с тезкой 2-ю премию)– разве что для исполнения арии Ренато из «Бала-маскарада» нужно бы чуть больше вердиевского темперамента. Солистка Красноярской оперы Инна Сподина (3-я премия) увлеченно провела дуэтную сцену Виолетты и Жермона из «Травиаты», а некоторые неточности интонации искупила ярким драматическим исполнением. Баритоном ее партнера Вячеслава Васильева (Петербург) жюри так впечатлилось, что отдало ему первую премию. Как и еще одной жительнице Красноярска – Дарье Рябинко за исполнение партии Аиды.

Гран-при же достался тенору из Бурятии Михаилу Пирогову. Правда, в финальном дуэте из «Кармен» певец был не свободен от статичности и пафоса, но тембровое богатство его голоса бросилось в уши и в таком варианте. А изумительно исполненная в итоговом гала-концерте лирическая ария Каварадосси из «Тоски» подтвердила верность выбора жюри.

Но в чем же международность конкурса, спросит читатель, если все призеры – наши соотечественники? Тут надо признать: в своем интернациональном статусе состязание делает первые шаги, и его иностранные участники оказались не настолько сильны, чтобы пробиться в финал. Об их присутствии в завершающий день конкурса напомнил только приз зрительских симпатий, разделенный монголом Бямбажавом Монголхуу с певицей из Екатеринбурга Ксенией Ховановой.

Больше повезло иностранцам во второй номинации конкурса – режиссуре: трое из них (Юлия Журавкова из Украины, Георгий Дмитриев из Узбекистана, Андреас Розар из Швейцарии) удостоились грамот.

Вообще режиссерская часть состязания заслуживает особого внимания. Здесь красноярцы подхватили начинание московского режиссера Дмитрия Бертмана, которое можно смело назвать пионерским. Художественный руководитель столичной «Геликон-оперы» первым додумался учредить соревнование молодых оперных постановщиков. По крайней мере член жюри этой части конкурса, латвийский режиссер Андрейс Жагарс в беседе с «Трудом» не мог припомнить чего-либо подобного в мире.

Свою идею Бертман назвал «Нано-опера» – поскольку соревнуются участники в постановке небольших (минут 10, а то и меньше) оперных номеров. Это и практично, и дает шанс оперативно «портретировать» всех претендентов.

Надо сказать, что ярких режиссерских «голосов» оказалось заметно меньше, чем певческих. И хотя жюри проявило к участникам громадную лояльность, отметив дипломами либо грамотами семерых из восьми претендентов, сами режиссерские работы выглядели не всегда убедительно. Например, одна из дипломанток, Екатерина Васильева (Москва), представила дуэт Кончаковны и Владимира Игоревича как подобие стриптиза – дежурный эпатажный прием в современном театре.

Работа другого дипломанта, Павла Сорокина из Ростова-на-Дону – дуэт Аиды и Амнерис – запомнилась только тем, что «хорошая» героиня была одета в черное, но с белой меткой на лбу, а «плохая» – в белое с черной меткой… Даже те, кто удостоился лишь грамот – награда рангом ниже, чем диплом, – порой демонстрировали больше изобретательности и органики. Например, та же Юлия Журавкова из Киева очень изящно выстроила терцет «Пастораль» из «Пиковой дамы». Георгий Дмитриев из Ташкента нашел любопытный ход: его Кармен дразнит Хозе красным платком, тем самым сближая любовь-ненависть этой оперной пары со страстями корриды…

Кто вызвал живейшую реакцию публики – так это Сергей Новиков из Москвы. Получив от жюри в качестве задания несколько разрозненных фрагментов «Евгения Онегина», он сперва представил заглавного героя успешным топ-менеджером, снисходительно читающим по телефону нотацию девушке, которая своим письмом нарушила этику делового мира, где «ничего личного, только бизнес». Сцена дуэли превращена в допрос арестованного Ленского – ведь он накануне устроил дебош на балу. Тут в Евгении неожиданно побеждают дружеские чувства (на которые Пушкин с Чайковским намекают в дуэте «Враги»), он стреляет в оформляющего протокол Зарецкого, в чью шинель переодевают Ленского, и они вместе скрываются…

Вы скажете – ну, это номер для капустника, не поставишь же всю оперу в таком пародийном ключе… Как сказать – во-первых, сколько угодно ставят, и даже на главных сценах мира. То представляя героев «Риголетто» жителями планеты обезьян, то помещая персонажей «Руслана и Людмилы» в бордель. О скандале в соседнем с Красноярском Новосибирске и не говорю – недавняя история с «Тангейзером» у всех на памяти… Во-вторых, сама «Нано-опера» в том виде, в каком ее реализовали в Красноярске, показалась довольно жестоким экспериментом и над постановщиками, и, как следствие, над артистами. Ну что серьезного можно поставить за ЧАС (именно столько предлагалось с момента получения конкурсного задания до представления готового номера)?

Так что оценим героизм участников и реакцию наиболее продуктивных из них. Таких, как Новиков. Или как москвич Алексей Франдетти, остроумно обыгравший в поставленном номере именно эту проблему – как быстро подготовить номер. Его Татьяна, пишущая письмо Онегину – это актриса, лихорадочно репетирующая экзаменационный этюд перед пустыми стульями. Под слова «Нет, все не то! Начну сначала!» красавица уморительно тасует мебель, затем обращается то к одному из стульев, то к другому, прижимает самый приглянувшийся к сердцу, кокетливо присаживается на счастливчика, а то встает на него своими прекрасными ногами… Кстати, эта реприза принесла очаровательной актрисе из московского Камерного музыкального театра Ольге Бурмистровой одну из вторых премий вокального конкурса.

А вот Франдетти – ничего не принесла, но не потому, что у жюри были к нему претензии, просто Алексей… уже лауреат «Нано-оперы»! Не этой, а первой, что прошла два года назад. И здесь видна еще одна проблема: одаренных молодых постановщиков в нашем отечестве остро не хватает. Настолько, что для полнометражной программы одного-единственного вечера сценических миниатюр понадобилось, помимо конкурсантов, привлекать просто участника, не конкурсанта.

Впрочем, если речь о «Нано-опере», то она еще не закончилась, в эти дни завершающая серия просмотров идет в Москве в «Геликон-опере». Говорят, там и времени для подготовки дается побольше, чем в Красноярске. И может быть, вскоре кто-то из лауреатов оживит не слишком радостный пейзаж отечественной оперной режиссуры, пока балансирующей между рутиной и эпатажем, собирающей больше шишек, чем бонусов (вспомним того же новосибирского «Тангейзера»), но золотой середины так и не нашедшей…

На фото: заключительная церемония конкурса; обладатель Гран-при Михаил Пирогов (слева) беседует с оперным режиссером из Латвии Андрейсом Жагарсом; легендарной Фьоренце Коссотто приглянулось пения баритона из Ярославля Александра Суханова; в образе Татьяны Лариной, созданном Ольгой Бурмистровой из Москвы (2-я премия), присутствовали даже юмористические черты.

Сергей БИРЮКОВ
"Труд", 26 мая 2015 г.