Постановкой оперы Александра Чайковского «Любить на войне» занимается главный режиссер и художественный руководитель оперной труппы Красноярского театра оперы и балета Ирина Лычагина. Накануне премьеры Ирина Владимировна рассказала об особенностях будущего спектакля. 

– Самое главное – мы должны помнить, что ставим не драматический спектакль, а оперу. И имеем дело с конкретным музыкальным сочинением, которое Александр Владимирович хоть и написал, вдохновляясь прозой Астафьева, но это уже самостоятельное произведение. И, учитывая, что в Красноярском крае отношение к Виктору Астафьеву совершенно особенное, работа с этим материалом налагает на нас массу всяческих обязательств и вызывает истинный трепет. 

В основу оперы легли две повести писателя – «Пастух и пастушка» и «Звездопад», а также пьеса «Прости меня». Придумывая спектакль, мы размышляли о том, что простая и суровая астафьевская проза требует таких же адекватных средств сценического воплощения. С одной стороны, очищенности от быта: при всей детализации проза Виктора Петровича приподнята над бытовым уровнем. А с другой стороны, требуется размах: ведь масштаб его произведений практически библейский. Поэтому при работе над декорациями нам представлялась дантовская структура мироздания, где война – это ад, госпиталь и пересылка – чистилище, а любовь – рай. То, что происходит в финале, дарит персонажам если не свет, то покой, который заслужили герои. Нам нужно было создать пространство, где можно подняться над бытом, но при этом не утратить связи с землей. 

Опера написана как калейдоскоп отдельных картин – там есть маленькие, средние и крупные планы, как в кино. Декорация будущего спектакля достаточно условна – большая стена-трансформер и стационарный станок. Сочетание этих двух элементов, расположенных на поворотном круге, позволяет мгновенно менять пространство, то приближая артистов к зрителю, то удаляя. Передвижение частей стены, движение круга создают то масштабное поле боя после сражения, то вагон поезда, то госпиталь, то комнату. Световое оборудование, сочетание стены, станка и проекции превращает конструкции то в око, глядящее в вечность, то в ладью Харона, переправляющую души через Стикс, то в холм в бескрайней степи… Возникает некая красивая условность, которая очень хорошо сочетается с драматургичной и образной музыкой Александра Владимировича. 

Костюмы, как и декорации, мы пытаемся сделать не совсем бытовыми – в них есть и отсылка к настоящим костюмам военной поры, но это уже взгляд из нашего времени, размытый давностью лет, отодвинутый от нас, украшенный оптикой воспоминаний. В костюмах проглядывает скульптурность. Это намек на то, что герои уже стали частью нашей памяти, памятником самим себе. Нам кажется, что это позволит уйти от разных бытовых ассоциаций и при этом сохранит заостренную боль Астафьева по отношению к войне, не педалируя ее. Мы хотим максимально сосредоточиться на любви, на том, что люди, несмотря на любые сложные обстоятельства, все равно остаются людьми, и главное для них – найти свою вторую половину, другого человека. К которому ты можешь припасть хотя бы на краткий миг, но помнить потом об этом всегда – это станет кульминацией твоей жизни. 

В спектакле две пары главных героев, пути которых случайно пересеклись. Мужчины сначала встретились на поле боя после сражения, потом попали в тот же госпиталь. Борис, один из героев, погибает, а второй герой, Михаил, чей образ несет в себе черты и события жизни самого Астафьева, остается в живых и воплощает их общую мечту – вернуться к своей возлюбленной. 

Музыка Александра Владимировича позволяет максимально деликатно обойтись со всеми возникающими сложностями. Она так выразительна и образна, что артистам надо просто внимательно прислушаться, чтобы воссоздать ее атмосферу.

Елена КОНОВАЛОВА
"Опера & Балет" №8 (108), апрель 2025