Пространство современной оперы в красноярском "Квадрате"
В рамках проекта "Искусство в квадрате" на суд публики представили пять постановок
С 31 октября по 5 ноября в Красноярске на базе Театра оперы и балета им. Д.А. Хворостовского прошел уникальный проект «Искусство в квадрате». На суд публики были представлены пять современных опер, созданных в самых разных стилях, от вполне привычной академической манеры до авангардных изысков.
Естественно, возникающие на подобных площадках неудобства в силу отсутствия стационарного театрального оборудования и комфортных посадочных мест компенсируются свободой планирования пространства (на всех трех представленных в «Квадрате» спектаклях оно оформлялось по‑разному), а также непосредственным контактом певцов и зрителей. Артисты поют не на отделенной оркестровой ямой сцене, а буквально на расстоянии вытянутой руки от первых рядов.
Спектаклем, с которым Красноярский оперный театр зашел на новую для себя площадку, стала постановка одноактной оперы Франсиса Пуленка «Груди Терезия», переосмысленной Сергеем Бобровым как пестрый, брызжущий весельем и задором фарс с появлением героев как из советского (работники угольной шахты «Занзибар»), так и совсем недавнего (пресловутая Кончита Вурст) прошлого. В сюрреалистической истории Гийома Аполлинера о перемене гендерных ролей, когда женщина отправляется покорять вершины карьеры, а мужчина решает рожать детей, все заканчивается «возвращением на круги своя», равно как и в созданной в тяжелые послевоенные годы опере Пуленка.
В Красноярске, учитывая опыт классических постановок (например, груди, от которых избавляется Терезий, как и на мировой премьере, изображались воздушными шариками), представили своеобразный веселый капустник (текст был полностью переведен на русский язык) с переодеваниями, шествиями шахтеров, толкающих тачки с углем, «пингвинами», высиживающими яйца, снесенные Терезием, и прочими гэгами, заставляющий, однако, задуматься о том, что казавшиеся в середине XX века абсурдными вещи в XXI веке обретают зловещую серьезность. Премьера оперы Пуленка прошла в Красноярске в конце мая этого года, и спектакль практически сразу был номинирован на национальную премию «Золотая маска» в четырех категориях.
На противоположном полюсе от буффонады Пуленка оказалась опера «Марево», кооперация молодых композиторов Кирилла Широкова и Марка Булошникова, показанная на фестивале дважды. Согласно весьма условному либретто Антона Шраменко, семь персонажей (Отец, Мать, Сын, два Голубя, Куст и Собака) после мгновенной гибели в автокатастрофе помещены в некий лимб, где они пытаются в течение часа найти контакт друг с другом, слова, которые они произносят, скорее подразумеваются, нежели различаются на слух. Премьера «Марева» прошла в 2013 году в нижегородском центре современного искусства «Арсенал», однако в Красноярске была представлена совершенно иная версия этого произведения.
Режиссер Елизавета Корнеева и художник Варвара Тимофеева отделили сидящих длинной полосой зрителей от актеров неглубоким бассейном, в который герои по ходу действия заходили по щиколотку, а под конец и вовсе укладывались, продумали проецируемый на стене визуальный ряд (вспышки, клубы дыма, проматываемая хроника нечетких семейных фотографий) и переосмыслили второстепенных персонажей. Собака (мимическая роль) превратилась в египетского стража мертвых Анубиса, шествующего вдоль водной границы и восседающего затем на стуле, как на троне, Куст стал восточным монахом в шафрановых одеждах, Голубей вместо двух стало пять, исполнявшие их певицы, одетые в серебристые облегающие платья, шествовали перед зрителями подобно манекенщицам на модном дефиле. Преобладание замедленной пластики под долгие тянущиеся кластерные созвучия (в опере задействован камерный оркестровый состав) производило жутковатое, но при этом сильное впечатление.
Созданная специально для «Квадрата» опера «Пир во время чумы» Александра Маноцкова вызвала самый большой ажиотаж у публики. В зале был переаншлаг, и зрители были готовы, стоя на протяжении часа, созерцать премьеру современной вещи. Уже работавшая с Маноцковым постановщик Елена Павлова придала действию характер мрачной готической драмы. Одетый в светлые длинные робы хор (художник – Ксения Шачнева), подсвеченный контровым светом, торжественно декламировал Requiem в начале оперы и De profundis в завершении. Пять сольных ролей были отданы трем персонажам, так что Луизу и Мэри пел один человек (Ольга Басова), равно как Священника и Молодого человека (Андрей Колобов). Возлюбленная Матильда, о которой вспоминает Председатель (Илья Кривчиков), была добавлена как мимическая роль девушки, которую главный герой уносит на руках под пение заупокойного псалма.
На основной сцене оперного театра в рамках проекта можно было увидеть современные оперы, более близкие к традиционной модели. Озаглавленный как иммерсивный спектакль «Хворостовский. Возвращение домой» Алексея Сюмака – пример того, как совсем недавно ушедшие люди начинают становиться мифами. В числе участников действа: крымский астроном, открывшая малую планету, названную позже в честь великого певца, красноярский педагог по вокалу Екатерина Константиновна Иофель, у которой Дмитрий получил первые азы мастерства, супруга артиста Флоранс Илли, композитор Георгий Свиридов… Герои свободно перемещались по партеру, а часть зрителей, напротив, были посажены на сцене на вертящемся круге. Постановщик Сергей Бобров тем самым создал красивую симметрию, подчеркнув условности границ между искусством и жизнью.
Еще один знаменитый уроженец енисейского края, художник Василий Суриков стал главным героем заказанной театром оперы Александра Чайковского «Ермак», написанной на либретто Дмитрия Макарова. По сюжету перед работающим над своим масштабным полотном «Покорение Сибири» Суриковым оживают исторические картины конца XVI века, где честному и отважному атаману противостоят коварный хан Кучум и мнительный Иван Грозный. В финале Ермак гибнет, а Суриков за свою работу получает солидное вознаграждение от царя Николая II, задумавшего учредить в Петербурге Русский музей. В музыке этой исторической оперы, традиционных ариях, хорах и балетных сценах внимательный слушатель без труда может услышать аллюзии на Петра Чайковского, Александра Бородина и Модеста Мусоргского. Дирижер Валерий Платонов умело выстроил драматургию, а режиссер Георгий Исаакян создал академическую историческую постановку со столь любимыми народом яркими костюмами, словно сошедшими с картин передвижников.
Георгий КОВАЛЕВСКИЙ
"Независимая газета", 10.11.2019 г.
