Солист Красноярского балета Григорий Ботенков за пять лет работы в театре станцевал во многих спектаклях, в его репертуаре – полтора десятка разноплановых сольных партий. Но особенно близки ему, по собственному признанию, образы, требующие глубокого наполнения. В одной из таких партий, Студента в «Анюте» В. Гаврилова, артист готовится дебютировать 11 декабря. 

– Григорий, вы танцевали в «Анюте» в массовых сценах, что требует от артиста партия Студента? 

– Такого персонажа нет в рассказе Чехова «Анна на шее», его ввел в свою постановку Владимир Васильев, и у Студента в балете очень важная задача. Именно через него передано противопоставление, как могла бы развиваться жизнь Анюты, если бы она не вышла замуж за обеспеченного, но нелюбимого человека. Это образ чистой любви. Во втором акте, когда Анюте снится Студент, показаны ее терзания. И в финале, когда они встречаются на катке и расходятся, ей очень грустно, потому что уже ничего нельзя изменить. Такой образ довольно сложно передать. Но если у меня сразу не получается что-то простроить в той или иной партии, начинаю копаться во всем спектакле и именно в нем искать смысловое наполнение своего героя. Главное, чтобы персонаж не был пустым, когда мне нечего о нем рассказать. Вот это для меня самое страшное. Наверное, поэтому предпочитаю исполнять характерные роли или требующие драматизма, а не различных принцев – так называемая «голубая классика» в балете меня не слишком привлекает. Как и лирика. Скажем, предпочитаю Тибальда, а не Ромео, или Дьяволино, а не Сальватора Розу в «Катарине». 

– А Спартаку предпочтете Красса? 

– Нет, в этом случае как раз Спартака – уже довольно много его репетировал и очень надеюсь станцевать. Не назову ни одного исполнителя этой партии, который мне полностью созвучен. Хотя с нами над хореографией работал солист Большого театра Михаил Лобухин, сам многое взявший в Спартаке у Михаила Лавровского, и мы тоже основу перенимали именно у Михаила Юрьевича. Но я понемножечку беру от разных исполнителей – от современников, от прошлых поколений. У одних – какой-то жест, у других – постановку рук. И ищу что-то свое. Не знаю, почему, но при всей моей любви к злодеям и к темпераментным персонажам, в этом балете меня притягивает именно Спартак. Наверное, тем, что это сильный мужской образ, очень непростой с драматической точки зрения. Его можно показать ярко. Как, например, Ганса в «Жизели»: он не злодей, просто хочет раскрыть правду про Альберта, обманувшего его любимую девушку. И невольно толкает ее к гибели. Очень интересно передать на сцене такой характер. Это одна из моих первых сольных партий, и она входит у меня в пантеон любимых: на сегодня в нем еще уже упомянутые Дьяволино и Тибальд, а также Фея Карабос и Командор Резанов. Еще очень люблю Дроссельмейера в «Щелкунчике». 

– По сюжету Кончита гораздо моложе Резанова. Каково вам исполнять зрелого мужчину? 

– Поначалу давалось с трудом. Но задачу, пожалуй, облегчало то, что ментально я ощущаю себя старше своего возраста. Мне всегда было не очень комфортно с ровесниками, значительно больше совместных интересов с людьми постарше. И только нынешней осенью, в четвертый раз станцевав Резанова в балете «Юнона и Авось», наконец-то приблизился к тому образу, который сам хотел видеть. Большое спасибо моей Кончите Екатерине Булгутовой: несмотря на то, что перед спектаклем мы прошли наши сцены всего за одну репетицию, у нас, по моему ощущению, сложился по-настоящему сильный дуэт. Хотя с каждой партнершей получался абсолютно разный спектакль, со своими достоинствами. 

– В каких новых партиях вас можно будет еще увидеть в этом сезоне? 

– Трудно загадывать – у меня последний год обучения в Институте искусств, готовлюсь в перспективе стать балетным педагогом, и очень трудно совмещать учебу с работой. Поэтому стараюсь распределять силы. В «Корсаре» репетировал и Конрада, и Бирбанто, но из-за травмы вынужден был пропустить почти весь постановочный период и пока выхожу только в массовых сценах. В «Дон Кихоте» буду готовить Эспада – еще со времен колледжа обожаю испанские танцы. В жизни я человек спокойный, но на сцене мне очень близки темпераментные танцы. Собственно, я хотел учиться на народном отделении. Но в тот год в колледже на него не было набора, и мне предложили позаниматься классикой, а потом перевестись. Как видите, передумал и не жалею. В театре у меня есть своя ниша.

Елена КОНОВАЛОВА
"Опера & Балет" №4 (104), декабрь 2024