Сегодня в преддверии открытия 39-го творческого сезона состоится сбор труппы Красноярского государственного театра оперы и балета. По традиции после летних каникул коллектив театра подведёт итоги предыдущего сезона и ознакомится с планами на предстоящий. Он откроется 24 сентября большим гала-концертом.

В составе труппы — и Олег Алексеев, который провёл минувший сезон в статусе заслуженного артиста России. Звание присвоено за вклад в искусство.

— Что означает формулировка “за вклад в искусство”, с которой Вам присвоено звание заслуженного артиста России?

— Это по совокупности заслуг. Если человек внёс определённую лепту в работу театра, то считается, что это и есть “вклад в искусство”. У кого-то он больше, у кого-то меньше. В моём репертуаре много заглавных партий, таких, как Онегин, Севильский цирюльник, Алеко, Дон Жуан, Риголетто. Помимо этих знаменитых титульных ролей я исполнил немало главных партий: Жермон, Белькоре, Мизгирь. Были заграничные гастроли, сотрудничество с новосибирским и зарубежными театрами.

Я получил в родном городе профессиональное образование, пришёл работать в театр и без преувеличения могу сказать, что отдал всю жизнь нашему театру оперы и балета.

— С какой партии Вы начали творческую карьеру? Вы до сих пор исполняете её?

— Я пришёл в театр с партией Валентина из оперы “Фауст” Гуно. Это была моя дипломная работа. К сожалению, этого спектакля уже нет в репертуаре.

— Как Вам удалось довольно быстро пополнить репертуар самыми популярными партиями мировой оперы? Ваши молодые коллеги говорят о том, что это проблема для солиста стационарного театра. Есть проблема недостатка постановок.

— В самом начале работы я мечтал исполнить партии Фигаро в обеих операх об этом персонаже. Готовили с педагогом, исполняли в качестве концертных номеров. Исполнил в спектакле. Потом стал мечтать выйти на сцену в образе Онегина. И получил партию. Цели стали другими. Постепенно исполнил всё, что было возможно в нашем театре. Партия Риголетто — мечта любого баритона. И она тоже в моём репертуаре.

— Известно, что Вы из семьи музыкальных работников. Вы сразу определились с выбором профессии? И это частично объясняет успех?

— Дело в том, что я не собирался становиться оперным певцом. Успешно занимался музыкой. Мне нравилось фортепиано, хоровое дирижирование. Мои родители — преподаватели музыки. Папа до сих пор работает в училище искусств. Я видел много возможностей для себя помимо вокальных. О том, что у меня есть способности к оперному исполнению, мне сказал Дмитрий Хворостовский, с которым мы занимались в одном хоре. У меня появился новый интерес. Я начал развивать вокал.

— Остались ли какие-то возможности творческого развития, если Вы исполнили в своё время почти всё, что хотели?

— Не всё исполнил. В год получения звания мне как раз предложили арию, совершенно новую для меня. Выучил для вечера музыки Верди арию Ренато из оперы “Бал-маскарад”. Когда эта опера шла у нас в театре, я был молод для партии Ренато. В театре стали ставить редко исполняемые оперы. В одной из них у меня партия. Проколо, муж Примадонны из комической оперы Г. Доницетти “Viva la mamma”. Это же тоже интересная работа. Просто многие классические партии я давно исполняю. А сейчас осваиваю не такие известные, как Онегин или Риголетто.

— Когда Вы пришли в театр, все оперы исполнялись на русском языке, публика не читала субтитры, а слушала поэтический текст. Как Вы относитесь к тому, что все последние постановки оперной классики на языке оригинала?

— Это мировая тенденция. Мы не можем сопротивляться. Было время, когда в Италии “Евгения Онегина” слушали на итальянском языке. Но тенденция в мире оперы такова, что всё ставится на языке оригинала. Моя мама, музыкант с высшим образованием, тоже спрашивает: “Почему вы всё время поёте на итальянском? Это же непонятно!” Кажется, что сюжет в переводе понятен и музыка не меняется. Это только на первый взгляд.

И мы слушаем не всегда тот текст, который в либретто оригинальной оперы. Приведу пример из недавней премьеры. Опера “Травиата” Дж. Верди шла у нас раньше на русском языке. Виолетта поёт Жермону: “Обнимите меня, как дочь”. А в оригинале: “Поцелуйте меня, как дочь”. Есть разница. Жермон в русской постановке просит сына вернуться домой просто потому, что он за ним пришёл. У Верди Жермон просит от имени Бога и объясняет, что Бог хочет, чтобы сын вернулся домой. И таких примеров сколько угодно. При переводе опера как бы попадает на национальную почву, и её поэтическая оригинальность теряется.

Есть мнение, что для красноярской публики надо исполнять на русском языке. Такие спектакли в театре есть. У нас “Паяцы” Р. Леонкавалло на русском. Мы пригласили итальянцев в спектакль. Они просили меня выучить партию на итальянском. Напоминали мне о том, что три дня назад я же пел “Травиату” на языке оригинала. И почему же я не могу быстро выучить партию? А быстро партии нельзя выучить. Это я знаю по собственному опыту. Так получилось, что в опере “Богема” Дж. Пуччини я сначала участвовал в постановке корейской оперной компании. Пел на итальянском. А потом для нашего театра переучивал по-русски. А во время гастролей театра снова исполнял на итальянском. И многие мои коллеги для английских гастролей заново выучили партии опер, идущих у нас на русском.

— А почему Красноярский оперный театр не привёз русские оперы в Англию, когда ездил туда на гастроли?

— Повезли те оперы, которые сами англичане заказали. Оказалось, что “Травиата”, “Богема”, “Мадам Баттерфлай” необыкновенно популярны у английской публики. Были очень хорошие отзывы в прессе. В том числе и об исполнении, о наших солистах.

— Вы преподаёте в институте искусств. Ваша преподавательская деятельность позволяет реализовать какие-то возможности, творческие замыслы?

— Одна из моих студенток уже два сезона работает в театре. Я считаю, что это достижение. С подготовкой студентов к разным творческим конкурсам я осторожен. Считаю, что солист должен созреть для конкурентной борьбы. Конкурс — это не концерт. Психологическая травма от поражения в творческом конкурсе может остаться надолго.

Правда, иногда людей не убедишь. Один мой студент собирался принять участие в конкурсе вокалистов, потому что организаторы обещали первую премию в размере 60 тысяч рублей. Бывают и такие случаи в преподавательской работе.

— Поделитесь, пожалуйста, творческими планами на предстоящий сезон.

— Собираюсь исполнять любимые партии в спектаклях театра, выступать в концертных программах. Могу сказать о договорённости с главным дирижёром театра о новой для меня партии в недавно возобновлённом спектакле театра. Готовлю партию Скарпиа из оперы “Тоска” Дж. Пуччини.

Анна БУЛАВЧУК
"Городские новости" №3406, 02.09.2016 г.