«Кавказский пленник» запел в Сибири
Постановщики из трёх стран возродили забытую оперу Кюи
Красноярский государственный театр оперы и балета вынес на суд публики постановку оперы Цезаря Кюи «Кавказский пленник», не ставившейся более 100 лет.
Военный инженер, ставший крупным специалистом по фортификационным сооружениям и получивший звание профессора и чин инженер-генерала, а в 1890 году удостоившийся портрета кисти Ильи Репина, Кюи сочинил оперу «Кавказский пленник» по одноимённой поэме А.С. Пушкина, когда ему было всего 23 года. Либретто написал друг композитора Владимир Крылов. Премьера состоялась в 1883 году в Мариинском театре под управлением Эдуарда Направника. Дух «Кавказского пленника» близок к традициям итальянского веризма, задачами которого было «заинтересовать, растрогать, поразить». «Кавказский пленник» ставился в Большом театре, в Частной опере Мамонтова, в театрах Киева и Харькова, а на Западе – в бельгийском Льеже и стал первой русской оперой, поставленной в Европе. По свидетельствам современников, в дореволюционной России «Пленник» соперничал в популярности с балетом Чайковского «Лебединое озеро». А потом канул в Лету. И вот век с лишним спустя вновь предстал перед нами, правда, в новой версии, несколько отличающейся от оригинального произведения (музыкальная редакция петербургского дирижёра Владимира Рылова и художественного руководителя Красноярского оперного театра Сергея Боброва; либретто создано В. Рыловым по произведениям А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и Л.Н. Толстого). Режиссёры-постановщики – Неэме Кунингас (Эстония) и Сергей Бобров. Сценография и костюмы Анны Контек (Финляндия).
Действие происходит на Кавказе, в горном ауле. Измаил (Владимир Ефимов) собирается выдать свою дочь Фатиму (Ксения Хованова и Светлана Рацлаф-Левчук) за князя Абубекера (Александр Михалёв), но она не хочет этого брака. Джигиты приводят в аул захваченного ими русского пленника (Сергей Осовин). Фатима жалеет его – тайком приносит ему еду и утешает, как может. Между ними вспыхивает любовь. Фатима помогает пленному бежать и бежит вместе с ним. Преследующие беглецов горцы сталкиваются с разъездом казаков, начинается перестрелка. Попав под перекрёстный огонь, Фатима и пленник погибают. Ещё одной главной героиней оперы является Марьям (Дарья Рябинко и Ольга Басова), но не очень понятно, кто она. То ли подруга Фатимы, то ли местная Ванга, то ли «две в одном». Дикция солистов была такая, что разобрать удавалось лишь отдельные слова, но и прочтение текста Марьям в либретто особо ничего не дало, она так и осталась для меня неясным персонажем. А жаль, так как у неё два сольных номера: Ариозо и Черкесская песня, которые Кюи, видимо, хотел сделать важными для сюжетной стороны оперы.
Большое достоинство постановки – то, что она гордо игнорирует современную нелепую моду ставить классические оперы, одевая действующих лиц в рваньё из секонд-хенда и заменяя декорации безликими коробками и щитами. Анна Контек воссоздала на сцене горы Кавказа с заснеженными вершинами, «настоящие» сторожевые башни, черкесские костюмы – бурки, папахи, расшитые серебром женские платья – и разделила сцену на два условных мира: на «равнине», ближе к рампе – история чувств, в «горах» (ближе к заднику) – война горцев с противниками и конфликт Фатимы с сородичами из-за её неповиновения. Великолепный свет Неэме Иые (Эстония) подчёркивал и без того выдающуюся сценографию и добавлял драматизма перипетиям сюжета. Художественной находкой, украсившей спектакль, стал суперзанавес с изображением картины Франца Рубо «Штурм аула Ахульго», центральное полотно кавказского цикла, написанное для Храма славы (военно-исторического музея) Тифлиса (сегодняшнего Тбилиси), призванное увековечить память о войнах России на Кавказе.
Что касается музыкальной стороны обоих премьерных спектаклей, то мне представляется, что темпы, избранные дирижёром Рыловым, были настолько замедленны, что на слух снизили достоинства музыки оперы и почти убрали из неё нерв. Кроме того, сложилось впечатление, что такие медленные темпы создавали трудности певцам, которые, тем не менее, в целом успешно справились со своими партиями, а Михалёв особо отличился ярким голосом, вокальной техникой и внятной дикцией.
Хор в «Кавказском пленнике» (хормейстер Дмитрий Ходош) участвует в развитии двух основных линий оперы – конфликтов между пленником и черкесами и между Фатимой и её роднёй – и служит важной составляющей драматургической стройности постановки.
Одна из жгучих «страниц» спектакля – танцевальные сцены, в частности, лезгинка (хореография С. Боброва). Диву даёшься, как артисты балета в невероятно быстром темпе исполняют национальный танец, в высоких прыжках перелетая от кулисы к кулисе. По напору, зажигательности, темпераменту и массовости эта лезгинка напомнила «Половецкие пляски» из оперы «Князь Игорь» ещё одного композитора-«дилетанта», профессора Медико-хирургической академии и соратника Кюи по «Могучей кучке» Александра Бородина. Все композиторы «Могучей кучки», за исключением Балакирева, были, говоря сегодняшним языком, непрофессионалами: Римский-Корсаков – морской офицер, Мусоргский – прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка, но их имена не сходят с афиш театров и концертных залов. А теперь и Кюи вернулся.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Неэме Кунингас, режиссёр-постановщик:
– Режиссёры зачастую начинают сочинять то, что вообще не относится ни к автору, ни к произведению, что, на мой взгляд, ещё и неуважение к публике. А опера «Кавказский пленник» даёт возможность разных интерпретаций. По сути, это сюжет «Ромео и Джульетты». Только у Шекспира враждовали два аристократических клана, а у Кюи – кавказские горцы и русская армия. Такую историю можно поставить как романическую, поэтическую, этнографическую, патриотическую – богатое поле для трактовок. А можно показать историю любви, которая противостоит жестокости и насилию. На этом мы и остановились.
Людмила ЛАВРОВА
"Литературная газета", 21.06.2017 г.
