В этом году в постановках Красноярского театра оперы и балета «Манон» и «Корсар» эксперты краевого фестиваля «Театральная весна» выдвинули 15 номинантов, десять из них – в «Корсаре». Помимо самого спектакля и исполнителей ведущих партий, на соискание «Хрустальных масок» номинирована практически вся постановочная команда во главе с хореографом Юлианой Малхасянц. Что, по ее мнению, особенно ценно: без поддержки всех служб театра не возникла бы по-настоящему творческая атмосфера, в которой создавался «Корсар», и не получилось бы столь яркого, зрелищного и эмоционального балета.

– Юлиана Геннадьевна, удалось ли вам, по собственному ощущению, добиться в «Корсаре» того, чего желали?

– Я выпустила немало спектаклей в разных театрах и могу сказать с полной уверенностью: что-то интересное рождается только тогда, когда встречаются настоящие единомышленники. У меня в этой постановке собралась поистине блистательная команда. Как говорил мой мудрый папа, режиссер и хореограф: «Если у тебя в спектакле получается 70% из того, что ты хочешь, – ты победила». Даже 60% – это уже хорошо. Мы в процентном отношении, считаю, смогли достичь гораздо большего. Труппа трудилась с полной самоотдачей. Конечно, при активном содействии педагогов театра: Ольга Витальевна Акинфеева, Вера Николаевна Суровцева, Демид Зыков, Иван Карнаухов, Валерий Гуклёнков, Наталья Хакимова – все выложились по максимуму.

Отдельно хочу поблагодарить заведующего балетной труппой Алексея Бальву: вся организация технического процесса по выпуску и прокату спектакля – исключительно его заслуга. Благодаря ему решалось все – от покупки авиабилетов до графика каждодневных репетиций, он разруливал все текущие вопросы оперативно и без всякой нервозности. Красноярскому балету очень повезло с этим специалистом. Как и с помощником режиссера Аленой Марьясовой, отвечающей за проведение балетных спектаклей: умная, ответственная, творческая, свободно читает клавир – просто клад. Здесь замечательные девчонки-бутафоры, монтировщики – я вообще очень люблю этих скромных тружеников закулисья, без которых не создается и не живет полноценно ни один спектакль.

И мои ассистенты Елена Андриенко и Кристина Карасева проделали большую работу, привнесли в спектакль стиль и шик исполнительства Большого театра. Елена была прима-балериной ГАБТа, Кристина – ведущей солисткой характерного плана. Неслучайно опытные руководители всех региональных театров стараются приглашать на балетные постановки людей, танцевавших на сцене Большого театра, чтобы те могли передать свой опыт и стиль молодым артистам.

– Кстати, а вы танцевали прежде в «Корсаре»?

– Конечно, во всех премьерах Большого театра – и у Константина Сергеева, и у Юрия Григоровича. Я бессменная подруга Бирбанто. (Смеется.) Только партнеров меняла – кстати, на премьере у Юрия Николаевича мы танцевали в дуэте с Сергеем Бобровым, экс-худруком Красноярского театра оперы и балета.

– В вашей собственной редакции этого балета, несмотря на стилизацию под XIX век, немало авторского. Что вас подтолкнуло к такому решению?

– Заявка театра на академическую версию на классической основе. Поэтому сохранила семь самых известных фрагментов хореографии Мариуса Петипа – его знаменитые па-де-де, сцену «Одалиски», Танец корсарика в гроте, который я, впрочем, несколько усложнила. Но поскольку мне совершенно неинтересно заниматься реконструкциями старых балетов, и я хотела, чтобы получился динамичный спектакль, то постаралась избавиться в либретто от всего лишнего, что, на мой взгляд, удлиняло и утяжеляло действие. Например, изъяла нескольких персонажей – жену Сеид-паши Зюльму, Негритянку, Муфтия. Оставила в итоге только режиссерский план и привнесла много новых номеров. Большой дуэт Конрада и Медоры в гроте существовал, но я там сохранила только обводку Петипа на топчане, считающуюся хрестоматийной, все остальное в этой сцене – мое. Добавились новый трагический монолог Медоры во дворце Сеид-паши, жига у корсаров (быстрый пиратский танец), вся сцена рынка поставлена заново. Сделала авторскую версию «Оживленного сада», поскольку хоть хореография Петипа и сохранилась, но достичь яркого визуального эффекта в ней удалось, пожалуй, только Юрию Бурлаке в редакции, которую он сделал для Большого театра. Чтобы достичь мощного стиля классического балета, на сцене одновременно должны находиться 64 танцовщицы. Многие из них при этом всего лишь стоят и делают какие-то простенькие движения. Но такое может позволить себе не каждый театр. В сокращенном же виде подобный «Оживленный сад» с точки зрения хореографии выглядит очень жиденько.

Многие эпизоды у меня решены танцевально: похищение Медоры, драка Бирбанто и Конрада, бой корсаров и воинов Сеид-паши во втором акте. Прежде в «Корсаре» все это строилось мизансценически, без танцев. У меня даже паломники решены композиционно. Да что говорить: даже такие герои как Сеид-паша и начальник его стражи Ахмед у меня танцующие персонажи. Поэтому пашу я сильно «омолодила». (Смеется.) И он у нас танцует сложные дуэты с Гюльнарой. А партия Ахмеда получилась трюковой. Мне было интересно создать мобильный спектакль, сделать его максимально дансантным. Этому служит и режиссерское решение выстроить действие параллельно на двух сценах: пока одни персонажи выясняют отношения внизу, с другими что-то происходит наверху – это придает объем и дополнительную динамичность происходящему, ускоряет его. Иначе нам потребовалось бы раза в полтора больше музыки. Кстати, в музыкальную составляющую «Корсара» я тоже умудрилась вложиться.

– Каким образом?

– Вставила туда музыку, которая никогда не использовалась в постановках этого балета в России. Например, жигу на музыку Шарля-Мари Видора, Вариацию Гюльнары, написанную Лео Делибом для первого варианта «Оживленного сада» в хореографии Жозефа Мазилье, номер райских птичек в исполнении четверки корифеек. Добавила увертюры к двум актам, как было принято в старом спектакле (сейчас обычно так уже не делают) – работой над этим занимался оркестр во главе с дирижером Эльдаром Нагиевым. Особенно хочу отметить труд Ольги Карнаковой и Андрея Лукьянца – не в каждом театре есть концертмейстеры такого уровня. Два этих талантливых человека провели просто колоссальную работу с музыкальным материалом, я им очень благодарна.

– Вы уже больше двадцати лет сотрудничаете с театром в Красноярске – проводили многочисленные мастер-классы, ставили спектакли, танцы во многих операх и балетах. Как сложилась ваша постановочная команда в «Корсаре»?

– С художником по костюмам Натальей Земалендиновой мы познакомились в Самаре у Юрия Бурлаки, я ставила в его постановке «Эсмеральды» характерные танцы. А позже с ней и художником по свету Ириной Вторниковой мы вместе выпускали «Баядерку» в Ростове-на-Дону, где они обе в то время работали (сейчас Ирина главный художник по свету в петербургском ТЮЗе). Это удивительные профессионалы. Наталья тонко чувствует стиль и эпоху, она блестяще справилась в «Корсаре» со всеми моими придумками и требованиями. На каждую партию предлагала по три варианта эскизов, и было жалко от чего-то отказываться. У нее, кстати, сложились очень добрые отношения с мастерскими театра, она многому их научила. Я и сама всегда любила работать с красноярскими мастерскими: там трудятся настоящие творцы и подвижники, преданные своему делу.

А Ирина, по моему мнению, на сегодня лучший в России художник по свету для балетного театра, где, как правило, очень много мягких декораций, и светить их нужно совершенно иначе, чем жесткие, используемые обычно в опере. Ирина Вторникова в этом преуспевает. Она сотрудничала с художником Вячеславом Окуневым, что о многом говорит: Вячеслав – человек старой формации, и это, по ее словам, колоссальный опыт.

Без таких художников, считаю, наш «Корсар» многое потерял бы, поэтому я очень признательна директору Красноярского театра оперы и балета Светлане Владимировне Гузий, что она пошла навстречу моим пожеланиям. А я по ее рекомендации впервые поработала вместе с главным художником театра Марией Высотской.

– А разве у вас прежде не было совместных постановок с Марией?

– Мы познакомились, когда возникла необходимость поставить танцы в опере «Лакме» у Сергея Новикова, и обсуждали вместе с ней костюмы танцовщиц. А «Корсар» для нее – первый опыт постановки большого классического балетного спектакля со значительным количеством мягких декораций. И я считаю, что стиль Гранд-балета она в декорациях сохранила и много полезного привнесла в спектакль. Особенно мне нравится, как они с Дмитрием Иванченко, художником по видеоконтенту, решили палубу корабля в финале, и как к этой сцене публику подводит проекция корабля-призрака, появляющаяся на занавесе. Вроде бы, маленький нюанс, деталь, но именно такие находки задают атмосферу спектакля. И тем они очень ценны.

Елена КОНОВАЛОВА
"Опера & Балет" №7 (107), март 2025